Меч Мартина

Она поднесла кристалл к клочку сухого мха, сфокусировала солнечные лучи, и мох почти сразу задымился. Спринголд подула на дымок — и вот уже робкий огонек взвился из-под магического кристалла.

Фенна хлопнула лапами в удивлении и восторге:

— По крайней мере сможем чаю вскипятить с мятой. Вон ее сколько вокруг! Что с тобой, Спринг?

— Котелок! Этот тупица не взял котелок! В чем воду греть?

— Да-а, не стоило слушать этого пустобреха. Лучше уж вернуться в Рэдволл.

Спринголд это предложение не понравилось.

— Рэдволл? Ты только представь себе, как ты встретишься с аббатом, как тебя будет лечить сестра Сетива и что тебе скажет мамаша Гурвел по поводу украденной кулинарии. А потом до преклонных сезонов будем драить котлы и полы.

Горестные размышления Спринголд прервали возмущенные возгласы Хорти:

— Отстаньте от моих ушей, паразиты! Отпустите немедленно!

Показался мокрый Хорти, которого волокли шесть крупных пятнистых крыс. Покровы крыс состояли из листьев, веточек и лиловой татуировки, а вооружение — из ножей и тяжелых дубинок.

Спринголд вскрикнула. Фенна схватила старый кухонный нож. Из лесу выходили новые и новые крысы и окружали плотным кольцом незадачливых путешественников.

Главарь — высокая коричневато-белая пятнистая крыса — тряхнул копьем и прорычал:

— Брось нож, или всех перебьем!

Что-то в его тусклых глазах подсказало Фенне, что лучше повиноваться. Она выпустила нож из лапы.

Хорти возмущенно обратился к главарю:

— Сэр, скажите этим ребятам, чтобы оставили мои уши в покое, во! Они их так начисто оторвут!

Главарь прервал словоизлияния зайца резким тычком в живот. Для этого он использовал тупой конец копья.

Острый он направил на Фенну и Спринголд, невольно прыгнувших на помощь.

— Замрите. Или умрите. Я — Бираг, капитан племени Даррат. Вы незаконно вторглись на нашу территорию.

— Кап… кап… Э-э… Мы просто идем своей дорогой и никуда не вторгаемся, — возразила Спринголд. — Никому не угрожаем. Мирные путешественники.

— Замолкни, нечестивая, — оборвал ее Бираг. — Ведите их, ведите, не задерживайтесь, — прикрикнул он на свое сопровождение.

Странников окружила добрая сотня пятнистых крыс. Хорти едва успел прийти в себя, как всем троим заткнули рты кляпами из толстого каната. Им связали передние лапы и привязали всех троих к одной длинной веревке. На головы пленникам напялили мешки и погнали куда-то, подгоняя грубыми тычками дубинок.

Толпа двигалась неизвестно куда. Идти с мешками на голове было трудно, Хорти и его подружки спотыкались, падали; их награждали за это тычками и пинками. Сейчас уже все трое горько раскаивались в том, что сбежали из аббатства.

Саробандо и Брагун лежали в тени дерева, укрываясь от жаркого дневного солнца, подкреплялись едой и наслаждались отдыхом. Саро вытащила тростниковую дудочку и затянула простенькую мелодию, под которую Браг забубнил себе под нос незамысловатую песенку:

Простую песенку пою,
Мне горе не беда.
Я просто путешествую
Отсюда и туда.

Там путь тернист, а там трава

В далекой стороне,
Сама себе я голова,
Никто не скажет мне:

«Сидеть! Стоять! Назад! Вперед!»

И уверяю вас —
Не подъяремный мы народ,
Никто нам не указ!

Вдруг Врагун насторожился и поднял лапу. Саро сразу же опустила дудочку. Оба прислушались. Потом Саро кивнула, кинулась на ствол ближайшего бука и мигом исчезла в листве. Брагун так и не пошевелился. Лишь глаза его внимательно обшаривали окружающую растительность да слегка подергивались уши.

Саро вернулась через несколько минут. Она спрыгнула наземь, отломала от куста веточку, сломала ее и отшвырнула прочь, что-то бормоча под нос.

— Что ты так всполошилась? — поинтересовался Брагун.

Белка принялась собираться.

— Всполошилась? Я, друг, лопну сейчас от злости. Ох эти молодые идиоты! Три дурака из Рэдволла. Заяц и его подружки. Их сцапали пятнистые крысы. Сотня крыс!

Брагун перекинул меч через плечо.

— Уверена, что это они?

Саро поправила пращу и мешок с камнями.

— Они, они. Связанные, на головах мешки, но они. Какие еще молодые заяц, белка и мышь могут оказаться здесь? Они смылись из аббатства и гнались за нами… за славой… за приключениями… тьфу!

— Сотня крыс… — задумчиво протянул Брагун. Он явно не одобрял крыс за их численное преимущество. — Что ж, развлечем крысок… если наши юные остолопы еще живы. Мы ведь с этими крысами-даррат уже разок разбирались…

Белка мрачно кивнула:

— Помню… и еще помню, какое у них любимое лакомство.

19

Закат окрасил небо на западе, когда стая вернулась в свой лагерь. Все население сбежалось поглазеть на добычу. Громадная старая крыса, почти белая, с несколькими пегими пятнышками на шкуре, выбралась из гамака, подвешенного под защитой скального выступа, и направилась к лежащим на земле связанным пленникам. Попавшихся на пути и не успевших посторониться крыс и крысят поторапливали тычки, толчки и затрещины.