Меч обоюдоострый

Или где-то решено отдать Россию на съедение жидам? Но, ведь, жив Господь и жива русская православная душа: этому не бывать!

II

Мутная, ядовитая волна, отравляющая Православный Русский народ, как известно, не ограничивается печатью. Все зрелища, все кинематографы и подобные учреждения служат той же цели. Едешь по Невской столице вечером — в редком доме на Невском проспекте не красуется вывеска, огненными электрическими буквами заманивающая на эти зрелища.. То, что в столице еще прикрывается иногда некоторым видом приличия, или же не так бросается в глаза в массе всевозможных впечатлений, то в провинции, в малых городках, уже прямо режет глаза. В 1904 году, в Сергиевом Посаде хотели поставить, прямо против святой обители преподобного Сергия, на противоположной горе — театр... Да, театр, хотя и называли его тогда «народным домом», но кто же не знает, что такое народные дома, даже в столицах, а о провинции и говорить нечего? Да и на самом деле, был проектирован настоящий театр: пишущий эти строки видел и план, в котором центральное место здания было отведено зрительному залу, со сценой и фойе, и если бы сам Преподобный не воспрепятствовал сему осквернению места его подвигов, если бы власти монастырские не узнали случайно эту затею заправил посадских и не запротестовали бы (дело велось в такой тайне, что было уже направлено в Петербург, с планом и сметою, в глубоком секрете от лаврских властей), то и гремела бы против самой святой обители, и шла бы там бесовская всенощная одновременно со всенощною лаврскою, и блазнились бы притекающие к угоднику Божию со всех концов Руси богомольцы, глубоко оскорбляемые в своих благоговейных чувствах... Слава Богу: благодаря протесту ревнителя веры, московского первосвятителя, которому доложено было о готовящемся беззаконии (иначе назвать не умею!), соблазн был предотвращен.

Но успокоится ли враг рода человеческого, хотя бы и не удалось ему внести этот соблазн? Если не попустил Преподобный быть соблазну постоянному, то враг вносит его и — вероятно — будет вносить и в это святое место, от времени до времени... Вот вам пример.

Хотя прошло уже девять лет, как меня разлучили с моею родною лаврою, но я не перестаю считать себя троицким иноком и пользуюсь всяким удобным случаем, чтоб подышать ее святым воздухом, чтоб провести в ней несколько дней и отдохнуть усталою душою. Поехал я туда на праздники Рождества Христова. Накануне праздника приносят мне расклеенную на столбах по всему посаду афишу, которая, между прочим, гласит, что на третий день праздника, «в зале общественного собрания», следовательно: не в частном доме, а в городском учреждении, в роде городского клуба, «от Совета старшин» (каких же это? Вероятно, старшин этого собрания? Что-то безграмотно)... представлено будет... обстановочная пьеса (представлено — пьеса — как видите, тоже очень грамотно)... такая-то. Действие третье: «У врат обители» — Чтый да разумеет!.. — По окончании спектакля, большой танцевальный вечер. Ну что ж? Это, конечно, не новость и в той веси, которая приютилась, по выражению Митрополита Филарета, у врат обители Сергиевой и питается от крупиц, падающих от его трапезы: ведь, несмотря на двухвековые протесты православной Церкви, осуждающей танцы, как дело недостойное для христианина, танцы получили право гражданства, и теперь танцуют, проще говоря — пляшут, даже жены и дочери батюшек... Приходится мириться, хочешь не хочешь, с танцами и у врат обители преподобного Сергия. Но врагу рода человеческого и этого мало: на афише стоит, как гвоздь этого плясового вечера — «Сатанинский танец — тарантелла», и притом «при участии публики»...

Не утерпел я, грешный: в самый праздник, вышел, пред молебном, и сказал слово... Характеризуя беззакония нашего времени и сравнивая их с грехами наших предков, которые были наказаны нашествием Галлов и двадесяти языков, я сказал, что грехи наших предков представляют собою только детские шалости в сравнении с беззакониями нашего времени, а в пример, между прочим, указал и на этот предположенный танцевальный вечер с его «сатанинским танцем». С горечью в сердце я указал слушателям, как все это глубоко оскорбляет угодника Божия, сказал, что он будет свидетелем и обвинителем пред Богом всех тех, кто примет участие в таком танце и призывал слушателей к покаянной молитве...

Не знаю, послушал ли кто меня. Но уж это — не мое дело. Я, кажется, исполнил мой долг. И если хоть одна душа не пошла на сатанинский танец, я и за то поблагодарю Бога.

А, ведь, это творится по всей Руси! Это проникает в большие села. Это отравляет особенно там, где есть фабрики и заводы...