Меч, палач и Дракон

Пабло восседал на резном деревянном кресле. В турубарском плаще поверх остийских доспехов. Смуглый и высокий, на полголовы выше самого рослого из ягуаров. И свой, и чужой.

Его трон окружали как советники-турубары в желтых накидках, так и несколько белых воинов, с лицами раскрашенными как у ягуаров. Это были «корабелы» — моряки из пропавшей здесь десять лет назад экспедиции, товарищи и друзья Пабло. Те, кто спаслись после кораблекрушения и стали своими для бронзовокожих туземцев.

Конкистадоры замерли, не зная, как обратится к нему. Марк де Мена нашелся первым.

— Приветствую Пабло де Гальбу! Короля Турубаров и властителя заморских земель! — он поклонился ему в пояс, — Вот мой меч, — Марк обнажил свой клинок, — Рассчитывайте на мою дружбу и помощь, Пабло. Ваш благородный отец мой друг и наставник.

— Друг? — переспросил Пабло, — Вы — друг, а маг — враг? И вы в одной лодке?

— Это так, ведь мы все служим королю Хорхе, — ответил де Мена.

— Я приветствую вас, Пабло де Гальба, от имени короля Хорхе — властителя Камоэнса, — де Кордова тоже поклонился, но не так низко, как де Мена, — Наш повелитель, — Луис сделал ударение на слове «наш», — Будет рад узнать, что его брат жив.

Гийом с интересом ждал ответного слова халач-виника. Признает ли Пабло себя вассалом Хорхе, или же отречется от царственного родственника?

Пабло де Гальба — граф Камоэнса и халач-виник Турубанга — рассмеялся.

— Вы, э-э, Луис де Кордова, для посла слишком неосторожны в словах. Мой брат Хорхе бес сомнения грозен и велик, но он далеко, — Пабло насладился паузой и замешательством среди конкистадоров, — Однако, я помню о нем.

Луис облегченно вздохнул. Илия Кобаго убрал руку с рукояти сабли.

— С магом я уже знаком. Кто ваш четвертый спутник?

— Илия Кобаго — капитан, — глядя в землю, ответил далатец, все время после возвращения Гийома он скрипел зубами от злости.

— Капитан пиратов, — уточнил халач-виник.

К Пабло подошел старый турубар с изможденным лицом и в богатых одеждах, очевидно, советник. В руках он держал свиток из ткани, испещренный значками-узорами.

Пабло принял свиток, развернул его, пробежался глазами.

— Ущерб огромен, — сказал он, — Думаю, мой царственный брат Хорхе не обидится на меня, если я покараю грабителей.

— Мы на его службе, и находимся здесь по его воле, — Луис побледнел.

— Мой брат Хорхе не мог послать вас грабить мои земли. Есть два варианта. Первый, вы грабители — и вас посадят на кол, — Пабло указал рукой на свежие обструганные колы, только что вбитые у его палатки.

Ягуары одобрительно зашумели. Разговор велся на камоэнском, но смысл его был им понятен. Илия и Марк вновь положили ладони на эфесы.

— Второй вариант, вы просто ошиблись, и сейчас полны желанием искупить свою вину, — Гальба-младший явно наслаждался ситуацией, сходство с отцом было очевидным.

— Второй, — быстро ответил Луис.

— Вот и замечательно, вы меня не разочаровали, сеньор де Кордова. Жалко сажать на кол поэта, Гийом рассказал мне о вашем увлечении. Турубары — отличные парни, но стихи здесь никто не пишет.

Пабло поднялся с трона и что-то прокричал на турубарском. Ягуары ответили ему дружным кличем, где рядом ударили в барабаны. Советники в желтых накидках воздели руки к небу.

— Я от имени народа турубар прощаю нанесенные вами обиды и пролитую кровь. Сегодня будет пир, отдыхайте, скоро мы пойдем на войну, — самое интересное халач-виник припас напоследок, вот для чего ему нужна была покорность де Кордова.

— На какую войну?! Я не нанимался драться за этих обезьян! — закричал Илия Кобаго.

— Заткнись, ублюдок! — неожиданно вмешался один из «корабелов», — Заткнись, и радуйся, что остался жив, иначе я отрежу тебе яйца.

Говоривший был невысок, но очень широк в плечах. Илия смолчал, далатцы презирали глупую смерть. Глупую в их понимании, героизму они предпочитали месть.

— Я — Жозеф Парадо — виник Герубы — стольного града. Вижу, вы все суровые вояки и уже думаете, как нас обхитрить и объегорить, так что, предупреждаю, измену буду карать жестоко, — крепыш говорил спокойным уверенным басом, — Мы вам — чужакам — похерить здесь все не дадим.

Конкистадоры молчали. Сказать было нечего. Даже Марк де Мена — никогда не сдерживавший свой язык, который приносил ему много бед — понимал, что лучше беззвучно рассматривать трон, одежды советников и небо, затянутое тучами.

— Пройдемте в мой шатер, союзники и гости, — Пабло встал с трона, — Нам будет, что обсудить за едой.

Обед, плавно перетекший в ужин, проходил в виде длинного монолога Пабло Гальбы. Гости в основном молчали. Гийом, потому что предпочитал сначала слушать, а потом говорить. Другие же были просто ошеломлены напором халач-виника Турубанга, и растерянны, так как будущее представлялось весьма смутным.

Веселья на этом пиру не было еще и потому, что стоны надсмотрщиков, из числа прирученных Илией бандитов, портили аппетит и нервы. Ягуары посадили изменников на колья недалеко от палатки, показав пришельцам, как здесь разбираются с предателями.

Халач-виник держал пространсвенные речи, казни в двух шагах от пиршественного ложа, его ни сколько не смущали.