Меч Пересвета

– Там же был обвал, куча кирпичей так и осталась неубранной, – пояснила Таня. – Через них не перебраться, а разобрать – полдня не хватит. И потом, от церкви могут увидеть…

– Значит, полезем здесь, – спокойно решил Тенгиз, подходя к отвесной кирпичной стене и измеряя ее взглядом. – Пашка, поможешь?

– Не вопрос…

– Дети, а вы давайте в сторону.

– Кто тут «дети»?! – вскинулся было Атаманов, но Тенгиз только улыбнулся:

– Ваше дело – отвлекать внимание. Чтобы никто сюда не смотрел!

– Хорошенькое дело… – проворчала Юлька. – А если кто-то мимо пойдет, тогда что?

– Свисти. Или пой. Или танцуй. Или кричи.

– Что кричать?

– Караул!

– Ну ладно, я тебе, дорогой, та-ак крикну… Мало не покажется! Еще один обвал будет! – мстительно пообещала Юлька, удаляясь вместе с друзьями в конец аллеи.

Там, рассевшись на скамейке под облетевшим кленом, они принялись наблюдать, как Таня, Пашка и Тенгиз подходят вплотную к стене, как Тенгиз еще раз осматривает ее, подзывает Пашку, тот наклоняется, и Тенгиз легко поднимается сначала на согнутую Пашкину спину, а затем, по ему одному видным выступам, – на стену. Он взобрался ловко, как обезьяна, исчез за кирпичным гребнем, а через минуту высунул черную голову:

– Таня, давайте!

– Как? – с ужасом спросила та.

Пашка показал себе на спину. Таня ахнула. Затем, несмотря на протесты Пашки, сдернула сапожки с высокими каблуками и полезла ему на спину босая. Тенгиз, перегнувшись через стену, протянул обе руки, подхватил Таню и легко, как трехмесячного младенца, втянул на стену. В воздухе мелькнули ноги в колготках – и исчезли за стеной.

– Ну, супер! – восхищенно присвистнул Атаманов. – Натэла, в каких, говоришь, войсках Тенго служил?

– В воздушно-десантных, – гордо выговорила Натэла.

– Туда только по блату берут?

– Нет. Но тебя точно не возьмут.

– Это почему?!

– Куришь много.

– Ладно арапа-то править… – недоверчиво усмехнулся Атаманов.

– Нет, точно, – пожала плечами Натэла. – Тенго вернется – спроси у него.

– А-а… если я завяжу?

– Братва, атас! – завопил вдруг Батон. – Народ идет!

Все в панике переглянулись. В конце аллеи действительно показались какие-то люди, идущие к церкви. Надо было срочно что-то делать, ведь с минуты на минуту из-за стены могли показаться Таня и Тенгиз.

Первым нашелся Батон. Оглядевшись по сторонам, он схватил грязный фанерный ящик, брошенный дворниками, бросил его на асфальт, плюхнулся рядом и начал что есть силы лупить по ящику. Раздались гулкие удары, похожие на африканский тамтам. Атаманов покрутил было пальцем у виска, но чуть погодя вслушался в ритм, заданный Батоном, хмыкнул, кивнул – и начал знаменитую «I needn’t you» Ти Би Джея. Ни голоса, ни слуха у обоих пацанов не было и в помине, а когда на помощь Атаманову пришла Полундра, всегда считавшая, что силой звука можно поднять качество исполнения, Белка схватилась за голову.

– Что морщишься? Помогай! – прокричала Юлька. – У меня дыха не хватает!

Белка испуганно всплеснула руками. И вдруг, неожиданно для самой себя, запела хорошо поставленным, звучным сопрано дуэт Сильвы и Эдвина:

– По-о-омнишь ли ты, как мы с тобой расстава-а-ались…

Люди в конце аллеи замерли. Посмотрели друг на друга. Снова тронулись с места. Двое собачников подозвали своих овчарок. Но вместо того, чтобы покинуть место сборища ужасных современных подростков, они пошли прямо к скамейке. Батон потряс головой и с удвоенной силой заколотил в ящик. Натэла глубоко вздохнула, решительно подхватила брошенную бейсболку Сереги, надела ее козырьком назад, сбросила куртку, вытащила из джинсов подол рубашки, придала лицу выражение некормленого бульдога – и начала выплясывать рэп. Соня и Пашка скорчились на соседней скамейке в приступе бешеного хохота.

– Бух-бух-тра-та-та-бу-бу-у-ух! Бамс! Бамс! – старался Батон.

– I know that I needn’t you, I sure that I needn’t you… – на два голоса орали Юлька и Серега.

– По-о-омнишь ли ты, как счастье нам улыба-а-алось… – выводила, закатив глаза, Белка.

Народа становилось все больше. Кажется, даже старушки забыли про церковную службу и дружно сворачивали в аллею возле монастырской стены, откуда доносились дикие звуки, перемежаемые опереточной арией. Атаманов устал петь и пришел на помощь Натэле, швырнув свою куртку Белке и завертевшись на асфальте бешеной юлой. Юлька одна продолжала вопить на английском. Батон окончательно впал в транс и молотил по ящику с закрытыми глазами.

– Ба-ба-бах! Бу-бумс! Бу-бумс! Бум!

– I’ll forget your fingers, I’ll forget your eyes…

– По-о-омнишь ли ты-ы? Всё-о-о по-о-омню я…

– Тра-та-там! Тра-та-там! Ба-бах!

– I never come back, baby, tell me bye-bye!

– Пу-у-усть это был только со-о-он – мне до-о-орог о-о-он!!!