Меч, подобный распятью

– А! Это ты, Абдула? – негромко воскликнул Бэртон. – Что же, сегодня тебя поставили надзирателем?

– Да, Адиль, – сказал сарацин, тоже узнавший знакомого. – Почему ты ходишь по крепости в то время, когда это запрещено? Я должен на тебя донести.

Последнюю фразу он произнес, как бы извиняясь. Дело в том, что Артур однажды уступил Абдулле свой обед. В наказание за какую-то провинность того оставили без пищи, и, заметивший это, Бэртон предложил сарацину половину своей трапезы. Как показала жизнь, сделал он это очень кстати.

– Послушай, Абдулла, – вкрадчиво проговорил Артур, – я просто вышел подышать воздухом. У меня кружится голова. Давай считать, что ты не видел меня.

Если бы Абдулла пробыл в замке дольше, вряд ли бы он колебался сейчас. Но они находились здесь всего месяц, а потому обычные человеческие понятия о чести и благодарности еще не были стерты у них странными и жестокими идеями Старца Горы.

– Хорошо, Адиль, – нервно сказал Абдулла, – я не видел тебя.

И он, торопясь, ушел. Бэртон добрался до башни и начал подниматься по длинной винтовой лестнице, ведущей на самый верх. Там на площадке, освещенной чадящим факелом, перед запертой дверью сидел грузный стражник. В руках он держал хлыст и связку ключей.

– Что ты здесь делаешь? – зло воскликнул страж, увидев Артура, и с силой ударил его кнутом. Вынуть меч он не успел, Бэртон метнул в него кинжал, и ассасин упал на пол. Завладев ключами, рыцарь вскоре подобрал нужный и отворил тяжелую дверь.

Артур вступил в небольшую комнату. Каменный пол заливал лунный свет, проникающий через маленькое зарешеченное окно. Помещение было совсем пустым, только в углу на куче свежего сена лежал человек. Это оказался полностью седой старик, чье лицо избороздили глубокие морщины.

Когда дверь открылась, он спал, но тотчас проснулся, услышав скрип петель и шаги. Растерянно старик смотрел на вошедшего. У заключенного были ясные серые глаза.

– Кто ты? – спросил он.

– Сначала скажи мне, кто ты, – сказал Бэртон, – ты христианин?

– Да. Крестоносец, – ответил пленник.

– Я тоже, – произнес Артур.

Пораженный услышанным, старик удивленно всмотрелся в его лицо. Ему, томившемуся в заключении много лет, с трудом верилось в то, что слова внезапного посетителя были правдой.

– Ты действительно не похож на сарацина… – нерешительно начал пленник.

– Еще бы, – усмехнулся Артур, – во мне чистая кельтская кровь, ну, может, с небольшой римской примесью… Я участвовал в Крестовом походе, а сейчас в силу определенных обстоятельств оказался здесь. А как ты попал сюда и как твое имя?

– Маркиз Жан Монтиньяк, – промолвил старик, – вследствие вероломного предательства моего друга я почти двадцать лет назад стал пленником ассасинов. Но вряд ли тебя заинтересует эта давнишняя история…

– Меня зовут Артур Бэртон, – сказал рыцарь, потрясенный названным именем, – и как раз эта давняя история очень интересует меня, старик.

– Бэртон?! – в свою очередь удивленно воскликнул маркиз. – Не сын ли ты Максимилиана?

– Да, – промолвил Артур. – А Арчибальд мой двоюродный дядя. И потому мне крайне важно узнать, что же случилось на самом деле в катакомбах исмаилитов почти двадцать лет назад.

– Я расскажу тебе, – проговорил Монтиньяк. Но Артур остановил его.

– Не сейчас, – сказал он, – сперва покинем эту проклятую крепость.

Убитого стражника они затащили в темницу и, выйдя из башни, стали осторожно пробираться к воротам замка. Тихонько свистнув, Артур подозвал своего коня. Возле барбакана крестоносцы увидели двоих вооруженных привратников. Бесшумно подкравшись к ним, Артур мгновенно перерезал одному из них горло, а с другим расправился, метко кинув в него кинжал. В мастерстве войны и убийств Артур Бэртон мог потягаться с исмаилитами. Путь был открыт, рыцари отворили ворота и через мгновение зловещая крепость Старца Горы осталась позади.

Впервые за почти двадцать лет маркиз Монтиньяк был свободен. Он все не мог поверить этому. Ночной ветер свистел у него в ушах, и конь Бэртона стремительно уносил крестоносцев от проклятого замка. Наконец Артур задал так мучивший его вопрос:

– Ну, старик, что же случилось тогда в катакомбах?..

И Жан Монтиньяк начал короткий рассказ.

***

– Я думаю, юноша, тебе известно, что Арчибальд пригласил меня и твоего отца попытать счастья и проникнуть в сокровищницу исмаилитов. Все так и было, пленник Ибрагим показал тайный вход. Слуга твоего дяди взломал замки, и мы ступили в мрачные туннели, уходящие вглубь горы под крепостью Ламазар.

Арчибальд был непростым человеком и чересчур одержимым жаждой богатства. Кроме того, он был жесток. Мы прошли немного вглубь катакомб, каждое мгновение ожидая нападения ассасинов. Но ничего не происходило. Темный лабиринт казался бесконечным. Мы пробирались вперед, потолок постепенно стал выше, и идти стало легче. Внезапно Арчибальд произнес странную фразу:

– А ведь ты сильно рискуешь, Максимилиан!..

В следующее мгновение он ударил меня рукояткой меча по затылку, и я упал на холодный пол. Почти лишившись сознания, я смутно слышал, что он говорил.