Меч президента

Хотя вся эта история была, что говорится, вырублена топором и сшита белыми нитками, а академический спор на тему. «Кто больший вор: Руцкой или Шумейко?» — выглядел несущественным на фоне общего и повального разграбления страны из-за отсутствия какой-либо власти, всем становилось уже достаточно ясно, что война на истощение переходит уже в стадию войны на истребление.

Приняв решение больше не оправдываться, поскольку любое его появление на экране телевизора демонстрировало только беспомощность человека, прижатого в угол уликами, Руцкой начал длинную и долгую поездку по стране, правильно сообразив, что многое, если не все, по русской традиции, будет зависеть от позиции, занятой армией. Именно армия, а не КГБ, который, подобрав под себя свои многочисленные щупальца, сидел настороженно обиженный, отслеживая обстановку с некоторым, ранее ему не свойственным, испугом.

Руцкой мотался по стране, постоянно совещаясь с представителями краевых и областных советов и командующими округами. Он уже имел на руках копию проекта указа президента о роспуске Верховного Совета и назначении новых выборов.

Строго «конфиденциально» он знакомил с этим проектом руководителей областей, состоявших, как правило, из бывших первых и вторых секретарей обкомов, привыкших смотреть на вверенную им территорию как на собственную вотчину. Вопрос ставился прямо: как отреагируют они, когда этот указ Ельцина будет подписан и обнародован?

Бывшие партийные вельможи были осторожны. Они презирали Руцкого как выскочку и перебежчика, подозревая в нем обычного провокатора, которого президент отправил в поход за их головами. Уж они-то знали кремлевские нравы.

Ну, кто такой был Руцкой всего несколько лет назад. Какой-то никому не известный полковник, такой же полковник, как и те, которые дюжинами служат у них шоферами и младшими референтами»

Он ведет какую-то свою интрижку против президента, бывшего первого секретаря Свердловского обкома КПСС и кандидата в члены политбюро, могущественного феодала коммунистической эпохи, ныне, по милости Божьей, ставшего королем.

Они уже по своим каналам знали о готовящемся указе, а его содержание не оставляло ни у кого сомнений — президент задумал ни много, ни мало, как ликвидировать в стране советскую власть.

При ликвидации партийных структур они перебрались в Советы, сохранив свою власть и привилегии. И ныне им есть куда перебраться, еще более умножив свою власть и богатство.

Что они выиграют, если этот маленький, не очень уверенный в себе и не очень умный человечек станет на какое-то время президентом?

Отвечали, в подавляющем большинстве, уклончиво. Да, они за конституцию и, разумеется, осудят любого, кто эту конституцию нарушит. Тем более того, кто на этой конституции клялся. В этом не может быть двух мнений.

Лишь немногие, вроде Мухи и Наздратенко, открыто говорили Руцкому, что не только поддержат Руцкого, когда президент подпишет этот указ, но готовы поддержать его прямо сейчас, если тому удастся сбросить Ельцина. И по их злобно горящим глазам было видно, что они предельно искренни. «Если Ельцин подпишет этот указ, то он автоматически отстраняется от должности. А вы, товарищ Руцкой, также автоматически становитесь президентом, и, конечно, мы подчинимся законной власти».

С командующими округами было проще. Очень многих Руцкой знал лично и по службе в Афганистане, и по академии Генерального штаба. Встречались в застолье, на военно-контрольных пунктах и в прочих укромных местах, которых в избытке у любой армии. Многие генералы еще с августовского путча ходили в подавленном настроении.

Они несколько перестарались, выполняя приказы ГКЧП. Некоторые лишились из-за этого должностей, как командующий Приволжско-Уральским округом генерал-полковник Макашов, а многие резонно ожидали, что подобное может случиться и с ними.

Руцкой осторожно их шантажировал: «Вот, мол, уже совсем тебя хотели турнуть, да скажи мне спасибо — отмазал. А приказ уже у министра был на столе».

Что уж тут говорить, если сам маршал Язов и командующий сухопутными силами генерал армии Варенников угодили в тюрьму и, считай, весь генштаб вместе с генералом армии Моисеевым был изгнан со службы.

Когда не уцелел даже могущественный начальник ГРУ генерал Владлен Михайлов! Что уж тут говорить о таких маленьких людях, как командующие округами или, скажем, флотами.

Генералы, озабоченно кивая и смущенно улыбаясь, слушали Руцкого, опустошая бутылки армянского коньяка еще советского разлива. Вздыхали: «Какие разговоры, Саша. Поможем, конечно. Поддержим. Только сам понимаешь, раньше времени высовываться резону нет. А как станешь первым, сразу приказ по вооруженным силам в качестве Верховного, так, мол, и так. Когда этот указ ожидается? В сентябре? И отлично, войска вернутся из лагерей, закончатся каникулы в училищах».

В подпитии несколько раз выступал в Домах офицеров перед «активом», ругал последними словами президента, еще пуще — «окружение», внешнюю «проимпериалистическую» и внутреннюю «колониальную» политику.