Меч, рассекающий листья

– Настоятельно не советую тебе этого делать, – с трудом проглатывая кусок пирога, посоветовал Панчик. – Придумай какое-нибудь другое имя. Это слишком уж бросается в глаза.

– Вот уж дудки. Это реальность, Родя. Условия близкие к боевым. Ты думаешь, я всё это выдумал?

– Это не важно, брат.

– А что тогда по твоему важно?

– Чтобы тебя не нашли в мусорном баке без головы.

– Ага. И жить, как австралийский страус, зарывшись головой в песок? Кстати, о птичках… Тебе Рыжий про свои приключения ничего не рассказывал?

– Ну, мы долго сидели…

– Но это я понял по твоей помятой роже.

– Наверное, ему не особенно хотелось, чтобы я знал эту страницу его биографии. Он на что-то намекал, про путешествие во времени, про то, как русских перестали бояться, но я подумал, что это абстрактно. Но мне, ей богу, не хочется за его спиной сплетни разводить.

– А это не сплетня. Об этом знают все, кто его знает. Это целое приключение. Он же в Австралию попал по распределению.

– Это где страусы? Ты чего мелешь!

– Да это так, фишка очередная. Я не знаю, как его туда занесло, но Витёк любил вот так скитаться. А что. Жены нет, ребёнок раз в неделю. Он с подругой австралийкой там познакомился. А он же чудной.

– Это я заметил.

– Та задницей крутанула вокруг своей оси, он и запал на неё. А потом она на него в суд австралийский подала за сексуальное домогательство. Витёк подумал, что это так, хихоньки, за попу обнять. Ан нет. Прикинь, просто за то, что мужик сделал бабе приятное, стихи ей прочитал, типа, я вас люблю, чего же более…

– Ты не путаешь? Помоему это слова адресованы мужику…

– Да это не важно. Главное, что Витька посадили в тюрягу. Он же безобидный, как кролик. Мухи за всю свою жизнь не обидел, а его к австралийским уркам.

– Грустно.

– Не то слово. И вот он там сидел, добросовестно. С него кучу бабок требовали в качестве компенсации морального ущерба. А он сказал, что гусары денег не дают.

– Круто.

– А ты думал… Виктор – серьёзный мужик. У него, кстати, далёкий предок был, в войске Ермака служил, Бурнаш. Так и фамилия закрепилась, Бурнашёв. Это он с виду скромный. А то, что чудак, так мы все немного акаем. Один чудак, другой дурак, третий му…

– А у кого-то синяк.

– Да, это доча зарядила. Ко мне же детки приехали наконец-то. Настя сразу на каратэ пошла, что бы без дела не сидеть. У меня один товарищ детишек обучает. Пришла после первой тренировки и говорит: давай, папа, я тебе удар покажу.

– Показала?

– Показала… Да, и молодец. Кому надо зарядит.

– А дальше что? – спросил Панчик, не отрывая взгляда от Андрея.

– Дальше не знаю. – Андрей некоторое время молчал и тупо смотрел в окно. Потом тяжело вздохнул. – В городе конкретный бардак, такое чувство, что в зоопарке животных выпустили.. После одиннадцати из подъезда не выйти. Мне-то похер, а за детей страшно. Хочется в лес убежать.

– Ты уже убегал. Кажется, не прокатило.

– Налей ещё чайку кружечку. Мне, Родя, деньги нужны были, и я их у Протаса занял.

– И фишку нашу слил? Ты это хочешь сказать?

– Ну, не совсем слил. Дело в том, что он её знал раньше меня. Ты видел у Витька указательный палец?

– Только половину, а что?

– Протас был в курсе всего этого, потому что они работали вместе. Вернее Витёк ему подгонял пару раз финские ножи. А у них же с информацией всё в порядке. Да и как Витёк скроет такой изъян с пальцем? Он же не станет здороваться лево рукой, тем более с таким человеком как Протас. Потом Витёк пропал надолго, и дело само собой затухло. А недавно Витёк снова нарисовался, поэтому Протас тоже стал что-то чуять. Это же хищник. Где деньги – там и Протас. Так что, тебе надо держать ухо востро.

– Да уж, держу после твоих страшилок.

– Зря ты, Родя, на меня обижаешься. Он сам мне предложил деньги. Говорит, что зла не держит. Просто ему не хочется, чтобы все думали, что он лох, и потерял нюх. Поэтому он делает вид, что держит крепко меня за… Ну тебе понятно за что. Кстати, у него дела не сладкие. Вообще слухи о его кровожадности сильно преувеличены. Ему, кстати, шкаф делают с запасной дверью в задней стенке. Прикинь, как в детективах. А ты говоришь. Кстати, ему Павлик, твой бывший одногруппник по фазанке, такую библиотеку из дуба делает, закачаешься. Все на халяву хотят поиметь, а Протас реальные деньги платит. Денег у него куры не клюют, и ему их не жалко. Просто у него напряги со своими ворами.

– Ну, ты уже говорил. У них всегда напряги. Волки всегда на мясе грызутся.

– Всё так, Родя, но лишний раз предупредить не грех. Вот зачем я к тебе приходил. А по чужому мобильнику, сам понимаешь, обломно о таких вещах гутарить. Кстати, не исключено, что ты на прослушке у него. Может, и слежку устроить. Тот ещё волчара.

– Я думал об этом, но не хочу голову забивать всякой дрянью. Но он звонил вчера мне.

– А ты?

– Ну мы же с Витьком отрывались.

– То-то на тебя без слёз не взглянешь.

Когда Андрей собрался уходить, Панчик остановил его:

– Хотел спросить, может, ты в курсе. Ты кого-нибудь в музее, может, знаешь, кроме охранников и директора?

Андрей ненадолго задумался: