Меч Реконкисты 2

— СДОХНИ! — Проорал мечник, когда Филиппа с ревом вышла у него из ножен.

Вмешательство голосов сбило, смазало его атаку, однако Фулиго тоже оказался не в лучшем состоянии. Вереска вело, будто пьяного, атаки приобрели размах деревенского увальня, били не туда и не так. Вдобавок, окружающий тело туман всасывался в его уши и ноздри словно с помощью мощного пылесоса, мешал обзору.

Вот только остатки плесени на голове медленно, но верно перерабатывали сгнившие и тлеющие части своего тела, принялись наращивать прежнюю массу. Восстановления нельзя было допустить ни в коем случае, это Виктор понимал даже своим огрызком сознания.

Он не смог нанести генералу фатальные повреждения. Лишь отрубил ему руку по локоть, срезал челюсть, раздробил грудную клетку. Смертельные для обычного человека раны не являлись ни летальными, ни даже слишком тяжелыми для мясной марионетки.

— Квадраты!

Виктор в отчаянии бросил их в лицо врага. Первый из двух амулетов мигнул, по воздуху поползли цепочки символов, но моментально исчезли без какого-либо эффекта. Зато второй…

Второй разом высушил весь воздух вокруг бывшего лидера армейцев. С тихим шорохом исчез туман, перестал втягиваться в тело боевика. Кожу Вереска стянуло, скулы пошли трещинами, морщины исчертили его лоб.

А плесень на голове скукожилась, прекратила свою регенерацию, пара тлеющих угольков на поверхности даже слегка разгорелась, но этого все еще казалось мало.

Новый выпад Виктор сделать не успел. Откатившее умение отбросило его назад. В последний момент, хитокири все же сумел сорвать каст ценой сломанной руки, но все равно упустил свой шанс добить Фулиго.

Тот шатался как пьяный, управлял телом плохо, но на помощь уже спешили все оставшиеся "в живых" мертвецы. Кобольд правильно оценил опасность своему лидеру как приоритетную, после чего бросил в атаку все наличные силы. Оставил лишь десятку телохранителей, чем в очередной раз доказал наличие инстинкта самосохранения у высших форм нежити.

Блуждавщий, как у помешанного, взгляд Санитара зацепился за половинку канистры со святой водой. Ту самую, что он разрубил в воздухе перед своим врагом. В емкости все еще оставалась горсть воды.

Виктор пошел ва-банк. Отбросил Филиппу, в чем ему радостно помогли мозговые паразиты, подхватил здоровой рукой драгоценную жидкость, в два прыжка оказался рядом с Гнилостным, а затем со злобным урчанием опрокинул на него свое орудие.

Тот тоже не стоял на месте. Успел прикрыть остатком локтя лицо и пробить Санитару прямой удар в грудь.

Ребра с хрустом вмялись внутрь, один из осколков прошел рядом с легким, второй — чуть не задел сердце, однако дело было сделано.

Тело Вереска в агонии упало на черный от копоти пол, забилось в апоплексическом припадке. Это все еще был не конец: часть паразита оставалась внутри головы, так что восстановление Фулиго было всего лишь делом времени.

Вот только Санитар этого времени не дал.

Издав нечленораздельный рык, он упал на своего врага, развернул тяжелое, непослушное тело, перехватил ногами голову Вереска. А затем нажал и тянул на себя из последних сил, не обращая внимания на подбежавшую к ним нежить.

Голова оторвалась как раз в тот момент, когда зомби-мечник пробил Санитару печень. Ловчий опутал его шею языком, сдавил, однако было поздно. Фулиго погиб, тем самым исцелив своего врага.

Голоса в голове исчезли, тело стало легким как перышко, ведь никто больше не тянул его в разные стороны. Зашкаливающие эмоции моментально поблекли. Они все еще являлись нестерпимо сильными, но, из-за внезапного ослабления, показались Санитару не страшнее злости на забитый вечером транспорт.

Виктор широко, по-дебильному, улыбнулся обступившим его мертвецам, вскочил на ноги, сбросил с себя цепкие руки зомби, как медведь сбрасывает с себя собачью свору.

А затем голыми руками добил остатки нежити.

В процессе, он подобрал свою верную Филиппу, уничтожил остатки телохранителей кобольда, после чего нарочито медленной, тяжелой походкой двинулся по направлению к баррикадам.

Все внутри Санитара пылало от стыда за свою тупость и слабость, дрожь от пережитого нервяка накатывала волнами, сотрясала его тренированное тело. Другой человек давно бы уже умирал от сенсорного шока и критического уровня кортизола в крови.

Виктор же испытывал такую легкую, такую приятную, такую освежающую… ненависть. Он пылал от злости на всех тех, кто заставил его пройти через такое унижение, через такую боль. Через такой страх. Потому что Санитар впервые едва не потерял себя. Самый жуткий опыт из всего пережитого.

Безумие. Оно будет еще долго преследовать его в кошмарах, оборачиваться фантомной болью, страхом внутреннего голоса, маниакальным стремлением к самокопанию.

Но пока… Пока это чувство сводило не успело приесться, ослабнуть, как бывает со старыми ранами. Этот след, нанесенный его психике боссом Центра, еще не стал шрамом.

И за это он будет мстить всем причастным. Причинять боль, чтобы забыть о собственной.

От всех этих противоречивых эмоций Санитар был в ярости. Но теперь это была его собственная ярость.

Глава 11