Меч Реконкисты

Лисса остановилась около тела, села на корточки. Предстояла самая нудная и нелюбимая для нее часть. Вырвать сердце и спрятать его в инвентарь было куда проще. Здесь же собственный титул мало мог помочь в этом: головы никак не хотели отрываться чисто, вместо этого норовя отдать одну челюсть, или скользить в руках, заставляя невольно срывать ногтями кожу с лица, а то и вовсе лопались в нежных пальчиках словно перезрелый арбуз… Или нагноившийся нарыв.

Так что пилить тело приходилось по-старинке: небольшим, но очень острым напильником, подарком одной из боевиков Детей Мораны. Кажется, та девушка хотела добиться взаимности, но потом сгинула на следующий же день, и ничего не вышло. Даже немного жаль.

Тем временем, голова благополучно отделилась от тела. Лисса быстренько прибила остаток тушки к ближайшему стволу, после чего внутренне напряглась. Осталось самое сложное и серьезное дело — Пень.

Да, именно так, с большой буквы. Мама сказала, что голову должно быть хорошо заметно, "оставь ее на каком-нибудь пне". Но пни не бывают какими-нибудь! У них есть кругляшки!

Первое поваленное дерево ожиданий не оправдало: годичные кольца располагались криво, да еще и центральный круг больше походил на кляксу. Второе дерево казалось слишком пористым. Третье — и то, и другое сразу.

Честно говоря, девушка и сама понимала, что одержимость ровными и гармоничными вещами не слишком удобна, может даже не совсем нормальна, но поделать с собой ничего не могла. Стоило ей посмотреть на неровный срез чего бы то ни было, как что-то внутри обрывалось, в диафрагме разгоралась душная тревожность, которая лишь крепла по мере игнорирования, а от нервного напряжения начинал дергаться глаз и неметь пальцы.

К счастью, такое случалось не слишком часто. А уж приступы, в которых приходилось бегать по городу и, к примеру, искать улицу с двумя одинаковыми цифрами (вроде 11 или 22), происходили того реже, примерно раз в неделю. Последний застал ее ночью во время важного задания Матери, так что пришлось нелегко как ей, так и ее ненужным спутницам. Пришлось сломать ногу самой говорливой, чтобы они отстали. Лисса искренне не понимала, как с такими приступами борются остальные жители города, особенно большая часть слабосилков. Наверное поэтому людей и осталось так мало.

Достаточно ровный пень нашелся достаточно быстро: всего лишь двадцать минут упорных поисков, и почти столько же — очищение древесного обрубка от сучков, коры и корневища.

Пришлось тащить его до пылающей хижины, ставить рядом с телом старика, водружать голову ровно на центр. Все, ЕЕ поручение выполнено. Дело осталось за малым.

Девушка осторожно вытащила подарочную коробочку из кармана своего кардигана, пару секунд полюбовалась на ее содержимое, после чего захлопнула ее, положила на видное место. Дальше в ход пошла толстая перьевая ручка и плотная бумага, почти картон, найденная в хижине Отшельника.

Печатная надпись красивым, каллиграфическим почерком: "Не ищи меня…" с парочкой мокрых разводов, вырезанное прямо рядом с потеками крови одно-единственное слово: "Λύσσα".

Слезы сами собой полились из глаз. Девушка лишь недоуменно смахнула пару капель, изо всех сил пытаясь сдержать постыдные всхлипы. У нее получилось, но из-за тяжести в груди оказалось тяжело набрать воздух. Она открыла рот, но вдруг словно подавилась воздухом, захрипела:

"А-а-а…"

— …А — И открыла глаза.

Не было никакого леса и никаких пней: девушка уже четвертую ночь спала на базе Детей Мораны, а не там, где застигнут ее внезапные сумерки. Нет и подарка: девушка сама положила его, сама дождалась адресата, а нырнула в темную чащу за бывшей хижиной только когда увидела лично, что ее послание достигло цели.

Лисса повернулась влево, к маленькой колченогой тумбочке, на которой нелепо стояли большие настенные часы. Пять тридцать утра. Шесть часов сна, довольно неплохо. В прошлый раз проспала не больше четырех. Хотя все равно осталось еще больше часа до ее официального пробуждения. Сегодня выход на очередное задание, поэтому пришлось побыть хоть немного более пунктуальной, чем обычно.

Но сейчас Лиссу волновал не очередной выход за пределы базы. Снова отрывки из прошлого, причем надоевшие, каждый раз одни и те же шесть-семь фрагментов. А в последние дней десять и вовсе три-четыре… Неприятно. Девушка знала, что люди могут видеть какие-то свои, удивительные сны, в которых происходят вещи, в реальности никогда не происходившие, но представить такое не могла. Как могло Альфе сниться, что она стала рыбой и плавала в Комсомольском пруду. Она же ведь ей не была, верно? Потому что у ее миленькой подружки совершенно другая способность.

"А может она подчинила рыбного призрака? Или призрака рыбы..?", — Лисса запуталась и бросила над этим думать. От таких неразрешимых вопросов всегда болела голова и начинало накатывать то, неправильное ощущение, с которым она жила годами. До того момента, как встретила Мать.