Меч Республики

На выходе из прыжка мы врубили все мыслимые комплексы ближней и дальней электронной разведки. Система была довольно обжита. Здесь оказалась пара богатых полезными ископаемыми планет без атмосферы и целый астероидный пояс, также содержащий бесценное сырьё. Точка, в которой мы оказались, была наиболее удобной для выхода из системы, поэтому нам стоило неимоверных усилий затаиться и не отсвечивать. Это удалось сделать лишь на одном из удачно подставившихся астероидов пояса, и без нашего корабля богатого металлами. Вскоре пришёл сигнал от нашего союзника. Обмен шифрованными пакетами информации показал следующую диспозицию.

Транспорт пока барражировал на орбите третьей планеты системы, ожидая завершения погрузки. По информации капитана такая ситуация могла продлиться ещё пару суток, после чего в систему войдут корабли сопровождения и транспорт отбудет из-под защиты систем планетарной противокосмической обороны. Скорее всего, они с кораблями эскорта встретятся где-то ближе к астероидному поясу: гонять боевые корабли к планете и обратно военные не станут. Они зажрались и не ждут нападения, слишком серьёзным выглядит охранение. Кто в здравом уме станет нападать на военных? Это ведь не корпоративные боевые корабли, это именно флот. Самая страшная сила в любом Секторе. Флота боятся, флот уважают — именно он калибрами своих орудий спаивает воедино целостность Планетарных образований. Не будь способных быстро прибыть к месту бунта кораблей, и все подобные образования давно бы развалились от центробежных сил грызни местных политических элит. Планеты ведь отделены друг от друга не условной границей, а вполне материальным холодом бескрайнего космического пространства. Так что пираты редко рисковали связываться с флотом. Вот он и зажрался. Если учесть, что почти вся моя команда состояла из первоклассных специалистов, выпертых с этого самого флота ради блатных родственничков… Он не просто зажрался, а порядком разложился. Поэтому у нас были хорошие шансы не дать двум группам соединиться. По этому плану и стали работать.

Корабли сопровождения появились через сутки. Вернее, корабль. Одинокий фрегат старой постройки лениво шевелил маневровыми двигателями, выравнивая своё положение в пространстве после выхода из прыжка. Мы даже не сразу поняли, что это именно к нашему грузу. Однако вскоре он нырнул по расчётному вектору на соединение с транспортом, в свою очередь начавшим движение от планеты. Когда транспорт отошёл от планеты до точки невозврата, названной нами так, потому что с этого места ему уже не дадут упорхнуть под защиту планетарных орудий, наша маленькая корабельная группировка вступила в игру.

Мой корабль шёл к своей цели, до самого последнего момента даже не представляющей, что для неё кто-то в системе может представлять опасность. Крейсер до самого последнего момента транслировал актуальные флотские позывные, распознающие его, как дружественный объект. Поэтому на нас внимания не обращали. А вот союзный корабль капитана Биллида вызвал подозрение сразу, как только рванулся на перехват транспорту. Команда фрегата лихорадочно просчитывала оптимальные алгоритмы отсечения наглого пирата. Они там наверняка сильно нервничали, ведь по правилам им нужно было встретить транспорт под защитой систем планетарной обороны, а не непонятно где и как.

Когда пират поравнялся с транспортом, нам оставалось ещё два часа двенадцать минут до перехвата фрегата. Ему же, соответственно, до встречи с транспортом было не меньше трёх часов лёту, так что мы были в графике. И тут случилось то, чего ни я, ни Ри никак не ожидали. Пират не стал стрелять по двигательным установкам, не стал долбать транспорт ракетным оружием, он банально выпустил облако мелких кораблей, тут же облепивших транспорт. Почти сразу, после открытия огня юркими корабликами, цель потеряла скорость — кораблики явно знали, что и как делать.

— Ри, ты это видишь? У него свой москитный флот!

— Вижу. И он ещё выпросил долю на поднайм каких-то там гонщиков. Вот ведь гонщик хер…в! Ур-р-род! Как он только посмел врать в глаза республиканке?! Высшей валькирии?! Никакого понятия о самосохранении. Леон, ты как хочешь, а я его проучу. Яйцо вот этим когтем отрежу — будет в следующий раз знать, кому можно врать, а кому нельзя.

— Ладно. Потом разберёмся. Если что — он твой, — у меня от слов Валери мурашки прошлись по коже, а на груди запульсировали шрамы от когтей Тиш; я явственно ощутил горячую боль от удара её когтистой ладони. Точно, дурак. Валькириям нужно говорить только то, в чём уверен; просто трепать языком, а, тем паче, обманывать — означает рисковать. Сильно рисковать.

— Спасибо, милый, — мурлыкнула Валери, и в знак признательности запустила ладошку мне под магнитную застёжку комбинезона. Неприятные воспоминания тут же отошли на задний план. Приятно так воевать, чёрт побери!