Меч Республики

Я не стал спорить, хотя слова женщины ничего для меня не прояснили. Защитная плёнка быстро погасла, стоило надавить на неё собственным полем. Сразу стали слышны сдавленные стоны женщины, хотя она уже давно охрипла, и стонами это можно было назвать только по их функции, но не по звучанию. Браслеты я также погасил своими полями, а вот странную штуковину между ног Ри категорически запретила трогать до регенерационной камеры. В результате я так и нёс женщину на руках, а валькирия аккуратно придерживала её ноги, чтобы они не слишком сжимали ту непонятную штуковину, потому что каждое такое сжатие заканчивалось новым спазмом по всему телу и хриплым стоном. Десантники провожали нашу странную процессию полными недоумения взглядами, кто-то даже попытался позубоскалить, но ему хватило одного взгляда валькирии, чтобы заткнуться. Только уложив женщину в регенератор, Ри извлекла штуковину, вызвав у боевой сестры какой-то даже не стон, а всхлип, и тут же заработали механизмы аппарата. Сквозь закрывающийся купол я видел, как женщину под ним корёжит, словно от нестерпимой боли или… ломки? Б…дь, что же они такое ей воткнули?

— Ри, что это было?

— Всё просто, милый, — глаза валькирии всё ещё горели неприкрытой ненавистью. Даже кулачки были сжаты, а когти так и норовили выскочить из своих «гнёзд». — Высшую валькирию не взять болью. А вот удовольствием и возбуждением — вполне. Мы ведь сильно подсажены на секс, да чего я тебе говорю, ты сам это знаешь…

— И они этим пользуются? Они что, планировали допрос вести?

— Да. Не спрашивай больше, меня всю трясёт, когда я об этом думаю. Майор, надеюсь, жив?

— Да, я посчитал правильным оставить его в живых.

— Ты молодец! — Ри вдруг метнулась ко мне и буквально повисла на шее. В её глазах, ещё недавно пышущих ненавистью, лучилось едва ли не первородное счастье. Она прильнула ко мне вся, обняла ногами, руками, впилась поцелуем. Смогла оторваться только минут через пять, не меньше. — И сестру спас, и возможность отомстить подарил! Она тебя так благодарить будет! Ты даже не представляешь, что сделал!

— Какая благодарность, ты о чём, Ри?! Да как это вообще можно, такое с женщиной творить? Это даже не изнасилование, это что-то совсем за гранью. И кто это у них делает? Контрразведка? Разведка флота?

— Да все по чуть-чуть, Леон. Ты… ты просто дикий. У них это естественно, ведь мы все — женщины. Мы, в смысле активная часть тех, с кем они дерутся. Вот и вымудряются, уроды! По нашим слабостям проходятся, чтобы результат получить.

— Нет, Ри, я этого так точно не оставлю. Это не я дикий — это они уроды отмороженные. Так нельзя с женщинами, даже если эти женщины — твой самый страшный кошмар. Есть же какие-то представления о… морали, о том, что женщина ещё должна детей рожать, а эти… Нет, Ри, так не должно быть. Ты сможешь найти записи, где над сёстрами вот так же… изгаляются?

— Что ты задумал?

— Пока не знаю. Пока только команде покажу, чтобы знали, что творят их соотечественники. Пусть начинают понимать, кто тут по-настоящему страшный монстр.

— Мы тоже не ангелы, Леон, — тихо ответила валькирия, неожиданно отстраняясь и отворачиваясь. — Они, во многом, это у нас перенимают. Это наша тактика допроса. С использованием сексуальной техники, с использованием контроля над нервной системой, с жуткой болью и не мерее сильным половым возбуждением. Я сама так работаю.

— Плевать. Я всё для себя решил. Найди мне записи, Ри.

На мостике мы застали самое начало боя. Корабль всё же окунулся в его жуткое великолепие, потому что картина сражения банально сместилась в нашу сторону. Информационные системы корабля тонули в океане новой информации, транслируемой республиканской группировкой, куда нас сразу же включили. Командиры эскадры тут же нашли нам место в строю сражающихся кораблей, тут же определили наши задачи, исходя из боевых возможностей. Вокруг нас уже сновали истребители прикрытия, отряженные для работы по таким же москитным целям, а также призванные составлять основу нашей противоракетной обороны. Корабль намертво вклинился в ряды врагов и друзей, и выйти из боя ему теперь будет ой как непросто. Любое лишнее движение, не обусловленное тактикой атаки и уклонения, не вписанное в противоракетные и противокорабельные манёвры, рисковало в доли секунды похоронить пусть и мощную, но всё же уязвимую тушу нашего крейсера.

— Капитан, тебя тут какая-то дамочка вызывает. Она меня чуть взглядом не прожгла, когда я сказал, что ты на боевой операции! — наш связист пребывал в каком-то странном состоянии. Его явно зацепила «дамочка». — Но как она хороша, чертовка!

— Согласись, Онерго, уже только из-за того, что на стороне Республики такие девчонки, стоит за неё умереть? — полушутливо бросил я в ответ.

— Я… — связист замялся. — Только сейчас это понял. Ещё над десантом глумился!

— Ладно, соединяй. Нехорошо заставлять даму ждать.