Меч Роланда

Мужчина средних лет с мощным торсом и широкими плечами справа от меня следил за дележом. Он сидел на высоком резном деревянном сиденье, троне побежденного короля. Должно быть, мерсийцы вытащили самое лучшее, что нашли из мебели, когда грабили дом. Его завитые волосы были смазаны маслом и искусно зачесаны наверх. Даже без короны, украшавшей его лоб на отчеканенных в его монетном дворе деньгах, я без труда узнал Оффу, короля Мерсии. Я снова опустил лицо в грязь и лежал, не шевелясь, собираясь с мыслями. Отцовский меч в куче добычи подтверждал, что отец погиб на поле боя. Братья, скорее всего, тоже мертвы. Моя золотая шейная гривна, конечно, исчезла. Я чувствовал кровоподтек вокруг шеи в том месте, где мерсиец сорвал ее. Наверняка он спрятал драгоценность в карман. Сперва хотелось выдать его, но я все же решил, что это ни к чему не приведет. Добыча победителя. Прошлой осенью Оффа отправил нашему королю послание с требованием признать его господство и платить дань. Тот отверг требование, Оффа воспользовался этим как поводом для вторжения. Наше маленькое разбитое королевство сначала будет разграблено, а потом или станет данником Мерсии, или будет непосредственно включено во владения Оффы, которые уже составляли изрядную часть Англии.

Недавно мне приснился пугающе реалистичный сон. Рогатый олень мирно пасся на заросшем сочной травой лугу. Из темного леса поодаль появился огромный бык, ведомый лисицей. Звери приближались к оленю. Тот слишком поздно поднял голову и не успел встретить незваного пришельца рогами. Бык набросился на него и забодал свою жертву насмерть, пока лисица подбадривала его лаем. Проснувшись в холодном поту, я понял, что кричал сам.

Грубые руки подняли меня на ноги и потащили к вражескому королю. Куча награбленного добра исчезла. Настала пора делить пленников.

Позади трона стояла группа хорошо одетых людей – королевские советники. Я был потрясен, с отвращением увидев среди них моего дядю Кинерика. Должно быть, он сдался сразу же, как только началось сражение, и тем спасся. Его взгляд, полный стыда и высокомерия, сказал все, что нужно было знать: теперь он служил Оффе.

– Это единственный оставшийся в живых сын, – произнес мой конвоир.

Правитель жесткими серыми глазами осмотрел меня с головы до ног. Он увидел тощего среднего роста юношу, взлохмаченного и грязного, в тунике и рейтузах, с желтыми волосами, падающими на измазанное куриным пометом лицо.

– Как твое имя? – спросил Оффа хриплым голосом, глотая гласные, что характерно для мерсийского диалекта.

– Зигвульф, мой господин.

Губы короля изогнулись в презрительной усмешке.

– Волк-победитель. Не очень соответствует.

Изменник-дядя вышел из ряда советников вперед.

– Это младший сын. Был другой…

Мерсийский король жестом руки приказал ему замолчать. Он уже обращался со своим новым вассалом так, как он того заслуживал.

– Ну, и что нам с тобой делать? – спросил Оффа.

Я потупился и ничего не сказал. Мы оба понимали, что разумным шагом было бы убить меня, чтобы со мной закончился королевский род. Я подозревал, что мой дядя сговорился с мерсийцами еще до их вторжения. Его жена – дальняя родственница Оффы. Брак должен был установить кровные узы, закрепить дружбу между соседствующими королевствами. В данном случае получилось наоборот. Возможно, кричащей лисицей и была его жена.

– Подойди ближе, парень. Дай взглянуть на твое лицо, – прогремел король.

Я приблизился и поднял голову, откинув со лба длинные волосы. Тут сквозь просвет в тучах выглянуло солнце и озарило двор, осветило меня, как раз в тот миг, когда я прямо взглянул в хмурое лицо человека, у которого хватало дерзости называть себя Rex Anglorum – королем англов.

Он едва заметно вздрогнул и сделал движение, как будто хотел перекреститься, но сдержал руку.

Я родился с темно-синими глазами. Это вполне обычно среди моего народа, и, как правило, через несколько месяцев после рождения они приобретают более светлый оттенок. Иногда глаза становятся серыми и очень редко карими. Но со мной получилось по-другому. Цвет правого глаза изменился, он постепенно стал зеленовато-карим, а левый побледнел до обычного светло-голубого. А с моим братом-близнецом – о нем я напишу позже – случилось обратное: его левый глаз изменил цвет, а правый остался тем же. Для многих в нашем сообществе это был знак дьявола, тем более что роды проходили тяжело, и мать умерла, едва мы появились на свет.

Не знаю, какую судьбу замыслил для меня король Оффа, но в то мгновение, когда увидел мои разные глаза, он передумал.

Я почувствовал неуверенность, когда он пытался придумать способ, как избавиться от меня. Оффа считал, что нанесение вреда тому, кто носит метку дьявола, навлечет на него беды от Нечистого.

И он обратился к моему дяде:

– Что известно об этом юноше?

– Любимчик своего отца, мой господин, – ответил тот с явной неприязнью ко мне. – Он был слишком драгоценен, его не послали на воспитание, как старших сыновей. Вместо того чтобы учить охотиться и воевать, его учили читать и писать.

– Значит, он не опасен? – приподнял брови Оффа.