Меч Роланда

Падение оказалось роковым. Сверху покатился третий валун. Он был больше двух первых и на полпути к нам ударился о выступ скалы и раскололся надвое. Меньший осколок, не больше кузнечной наковальни, подскакивал все выше и выше, пока всей своей страшной силой не ударил моего напарника. Я услышал удар, потом крик лошади, так как в то же мгновение удар столкнул ее с края тропинки. Ее хозяина с намотанными на руку поводьями потащило следом. Вместе они покатились вниз в тошнотворном мелькании копыт, рук и ног, отскакивая от камней вслед за камнем, который катился впереди своих жертв, и, наконец, замерли на дне ущелья. После такого страшного падения было невозможно остаться в живых.

Теперь скрывшийся враг переключил внимание на меня. Я остался единственной целью. Вынув ноги из стремян, я спрыгнул с седла и упал на землю. Я не пытался развернуть свою кобылу, а, оставив на месте, протиснулся вдоль ее бока и бросился бежать назад. Гравий хрустел под сапогами, но, слава богу, не так громко, чтобы заглушить стук катящегося по склону следующего валуна. Взглянув наверх и прикинув его траекторию, я нырнул в сторону и распластался на склоне, чувствуя, как земля подо мной трясется от ударов катящегося камня. Он пролетел в ярде от меня, после чего я вскочил, бросился по тропинке и в страхе скрылся за поворотом.

Пройдя всего шагов двадцать, я с ужасом услышал, как кто-то скачет за мной по тропе. Не смея оглянуться, я ожидал в любое мгновение получить копье в спину, но, к счастью, мимо пробежала моя кобыла, чуть не сбросив меня с тропы. Ей как-то удалось самостоятельно развернуться, и она дала деру. Я обеими руками успел ухватиться за стремя, и она поволокла меня за собой. Я боялся, что лошадь сойдет с тропы и упадет, погубив нас, но ей удавалось тащить всадника. Порой приходилось бежать, порой меня волокло, и только через милю она достаточно замедлила свой бег, чтобы я смог залезть в седло и разобрать поводья.

К тому времени мы изрядно удалились от гребня, и я, весь дрожа, ехал, пока не догнал второго товарища, ведущего хромую лошадь. Нам повезло: очень вскоре мы встретили Хроудланда, он выехал с двумя десятками всадников проверять дозоры.

Услышав о случившемся, граф сразу пустил коня во весь опор, надеясь застать спрятавшихся злоумышленников, пока те не скрылись с места преступления.

Но было уже поздно. Он вернулся в лагерь через несколько часов во главе своего отряда. Лица воинов были покрыты пылью, уставшие лошади в мыле. Первыми его словами было:

– Тебе повезло, Одноглазый. Мы нашли на гребне следы, где негодяи рычагом спихивали камни, но их самих уже не было.

– А что с тем солдатом, которого сбросило в ущелье? – спросил я.

– Изувеченный труп. Один из моих людей спустился вниз осмотреть его. Сплошь кровь и переломанные кости. – Он спрыгнул с седла и с серьезным лицом подошел к костру. – Завтра соберу людей и предупрежу, чтобы были начеку.

– Есть ли поблизости деревня, откуда могли прийти нападавшие? – спросил Беренгер, который проводил разведку на нашем левом фланге.

Граф покачал головой.

– Если бы была, мы бы их поймали.

И тут я заметил странность. Один из всадников Хроудланда вернулся с лишней брунией, привязанной к седлу, которую, по-видимому, снял с трупа убитого. Бруния была ценным доспехом, а многие солдаты носили кольчуги, одолженные из королевской оружейной. Странно, что таинственные нападавшие не задержались, чтобы снять доспех со своей жертвы.

Глава 16

Засада и гибель одного из солдат омрачили наше продвижение. Мы были все еще на земле васконов, и вскоре предстояло войти на сарацинскую территорию. Необходимо было продвигаться мирно, поскольку васконы были христианами, как и мы сами. Вместо этого с каждой милей враждебность к нам возрастала. Васконы прятали запасы провизии, засыпали или травили колодцы, а если мы спрашивали путь, нас посылали в неверном направлении. Хроудланд опять начал сильно пить и стал вспыльчивым и агрессивным. В подобном состоянии находились все солдаты. Когда мы добрались до Памплоны, столицы Васконии, он предложил Эггихарду, чтобы войско взяло город штурмом и разграбило в отместку за все беды, что причиняли нам васконы. Городские стены были все еще заброшены, какими я видел их по пути в Бретань, они бы не выдержали решительного штурма. Эггихард резко ответил графу, что войско идет в Испанию на помощь восставшим сарацинам, а не грабить васконов, и между ними произошла страшная ссора. Хроудланд выбежал с собрания и ускакал со своим авангардом, оставив основному войску самому высылать дозоры.