Меч Ронина

– Что скажешь, Акира? – злорадно прокаркал Карасу. – Можно еще отправиться к тануки[10], они здесь, неподалеку. Но захочешь ли ты спать в домике, сделанном из енотовой мошонки?

Такая перспектива Дана тоже не порадовала, он мотнул головой.

– А может быть, вопрос с ночевкой уже решен, – пробормотал ворон, встрепенулся и взлетел.

Впереди, за деревьями, забрезжили отблески огня. Дан осторожно выглянул из-за ствола и увидел небольшую поляну, посреди которой горел костер. Возле него была брошена циновка, лежал полотняный вещевой мешок. Людей нигде не было.

– Не шевелись! – его шеи коснулась прохладная сталь. – Не оборачивайся. Отвечай быстро: кто ты?

– Ронин Сайто Акира из Осака, – ровно и очень тихо ответил Дан, опасаясь, что острое лезвие катаны порежет кожу.

– Слышал о таких, – произнес низкий голос. – Знатный род. Из бывших самураев Тоетоми Хидэери? И как же ты оказался на дороге, ведущей в сторону Эдо?

– Это мое дело, – спокойно проговорил Дан. – Я не желаю тебе зла, сэнсэй. Отпусти меня, и я мирно уйду.

Человек хмыкнул и убрал катану.

– Почему ты назвал меня сэнсэем?

– Застать врасплох Сайто Акира может только великий воин и мастер меча.

Дан медленно обернулся и поклонился высоченному, широкоплечему мужчине в простой одежде ронина. Тот ответил поклоном:

– Тогда добро пожаловать к моему костру, Акира-сан. Можешь переночевать на этой поляне, я разделю с тобой ужин.

Даже не будь у него памяти Акира, Дан понял бы, кто перед ним. Как человек, серьезно увлекавшийся кендо, он много читал о непобедимом воине по прозвищу Святой меч, авторе «Книги пяти колец». «Действительно, – вспомнил Дан, – как раз в эту эпоху он и жил. Сейчас, в 1616 году, Мусаси должно быть лет тридцать – тридцать пять. Самый расцвет его странной, даже безумной карьеры». Он снова поклонился:

– Благодарю за приглашение, Мусаси-сэнсэй.

Казалось, богатырь доволен тем, что его узнали. Уже сидя у костра и протягивая Дану запеченный на углях батат, он спросил:

– Зарабатываешь на жизнь, убивая нечисть, Акира-сан? Говорят, в деревне Амацу появилась Онибаба. Справился?

Дан кивнул. Акира уже давно ходил по деревням и маленьким городкам, продавая свое воинское умение. Расправлялся с нечистью, которая в избытке лезла из окрестных лесов, защищал крестьян от разбойников и грабителей, часто налетавших на мирные поселения.

Но это не было самоцелью его путешествия – Акира медленно, но верно продвигался к Эдо, по дороге разыскивая других выживших самураев Тоетоми Хидэери, убеждая их отомстить предателю, из-за которого погиб господин…

Соглашались не все: слишком уж высокопоставленным был враг, а самураи – тоже люди. Одни нанялись на службу к новым господам и считали своим долгом быть верными им, другие боялись за семьи. Но находились и те, кому нечего было терять, как самому Акира. Такие, кипевшие ненавистью к человеку, лишившему их благополучной жизни, всеобщего уважения, честного и доброго господина, жаждали мести. Пока удалось уговорить троих. Все они отправились в Эдо. Пошли отдельно друг от друга, чтобы не вызывать подозрений. Да и одному изгнаннику проще пробраться в столицу незамеченным, чем четверым.

– Ты сражался за замок Осака? – прервал его размышления Мусаси.

Дан кивнул.

– Я тоже там был, – спокойно заметил великий боец. – Только дрался на стороне Токугава. Хочешь мстить за смерть господина, – Мусаси не спрашивал, он утверждал и, казалось, не ждал ответа.

Дан промолчал.

– Я расскажу тебе одну историю, – проговорил Мусаси. – Однажды, когда мне был двадцать один год, знаменитый мечник Есиока Сэйдзиро вызвал меня на поединок. Я убил его. Тогда клан Есиока объявил мне кровную месть. За мной стал охотиться старший сын Сэйдзиро – Дэнситиро. Мы встретились на болоте, и я проломил ему голову тренировочным бокэном[11]. Тогда право мести перешло к младшему сыну, Ханситиро. К тому времени семья Есиока так мне надоела, что я сам разыскал Ханситиро, который учился в школе мечников, в Киото. Я пришел в додзе[12], перебил всех учителей и учеников, расправился с Ханситиро. С тех пор семья Есиока больше мне не докучает – они потеряли лицо, и сегун запретил им путь меча, теперь они красильщики.

Мусаси повернулся набок, и вскоре Дан услышал его ровное дыхание – знаменитый фехтовальщик спал. «Неудивительно, что он побеждает всех, даже не применяя боевой меч», – подумал Дан. Рост Мусаси был не меньше метра девяноста, и вес килограммов сто. Это в Японии семнадцатого века. Да ему все противники максимум по грудь. И руки у великого мечника гораздо длиннее – пока несчастные фехтовальщики пытаются достать его катаной, он просто лупит их дубинкой по башке. Дан так и не понял, к чему Мусаси рассказал ему историю про клан Есиока. Вскоре он тоже уснул.

На рассвете Мусаси подскочил, почесал в затылке, взъерошив и без того спутанные, грязные волосы, бросил на прощание:

– Не испытывай неуверенности в себе! – И зашагал прочь.

– Мудрое наставление, – заметил Карасу с дерева.

– Куда ты пропал вчера?

– Оставил тебя с сэнсэем. Тебе нужна была эта встреча, – загадочно проронил тэнгу. – Потом поймешь.