Меч Руса. Волхв

– Так что ж ты радуешься, как слуга Чернобога?! – закричал он в гневе. – Али ты с ума сошел?!

– Не сошел я с ума, – поводя из стороны в сторону ястребиными глазами, заговорил сотник горячим шепотом в самое ухо Велегаста. – А радуюсь я тому, что успел нам волхв оставить послание да просил передать его Великим Волхвам в Священную Землю. Так лучше ж я это послание доверю тебе, как своему другу да еще и волхву.

Послание. Это слово долетело до сознания Велегаста, как едва заметное дыхание ветра надежды, оно упало жемчужиной в самую глубину его сердца и осталось трепетать там последним листом на осеннем древе.

– Послание! Где это послание?! – костлявые пальцы волхва вцепились в локоть сотника.

– Как тебя, однако, разобрало, – Орша хитро прищурил глаз. – Кабы я не знал тебя с детства, так подумал бы, что и тебе нужно золото Велесова храма.

– Золото, – Велегаст устало и презрительно скривил губы. – Если б ты знал, какую святыню я должен был донести до потомков Светлых Богов. Золото перед ней просто пыль. Разве золотом можно измерить силу Богов? Нет! То, что дано нам свыше, не имеет цены! И я готов был умереть за это тысячу раз! А ты говоришь, золото…

Волхв замолчал, стискивая зубы, и видно было, как желваки бугрились на его скулах. Он положил руку на набалдашник посоха, и янтарь в когтях деревянной птицы ожил и замерцал желтовато-мутным светом. Вдруг Велегаст резко приблизил свое лицо к лицу сотника и, сверкнув глазами, заговорил горячим прерывистым шепотом:

– От самых стен Священного града я шел, чтобы исполнить волю Всевышнего. Я шел тысячи верст от одной святыни к другой, и каждый храм был мне путеводной звездой, указывая дорогу, ведущую к следующему храму. И вот когда я был почти у цели, эта нить оборвалась… Но я должен, должен завершить это великое дело, ибо от меня сейчас зависит судьба всех потомков Светлых Богов… и, может быть, даже судьба самих Светлых Богов.

Страшные глаза волхва и ястребиные глаза сотника снова встретились, но уже без прежней ярости, а как два дорогих клинка, которые достают только для того, чтоб показать благородство их стали и снова убрать их в богато украшенные ножны.

– Хорошо, – тихо молвил Орша. – Я дам тебе это послание. Но ты должен знать, что подвергаешь себя большой опасности, потому что христосники ни перед чем не остановятся, чтоб заполучить золото Велесова храма, – тяжелая рука сотника легла на тонкую руку волхва. – А я в свою очередь должен быть уверен, что в случае беды ты не позволишь им узнать ни единого слова, чего бы тебе это ни стоило, потому что прочесть это послание можно только с помощью знаний волхвов.

– Ты сомневаешься в силе волхва?! – начал было Велегаст грозно, но потом осекся и, смущенно кашлянув, добавил: – Впрочем, ты, конечно, имеешь на это право, – он поник, и его длинные седые волосы посыпались с плеч, как серебряный дождь. – Ладно, я покажу тебе, что в любой момент могу по своему желанию умереть, остановив свое сердце, что могу проткнуть свою руку мечом и не испытать боли…

– Нет, нет, не надо, – тяжелая рука сотника легла на тонкое плечо волхва. – Прости меня, что обидел тебя, но с приходом этих греков так трудно стало верить людям. Всюду ложь, подкуп и предательство – извечные спутники их темного бога. А я здесь почти один и должен сохранить священную тайну, или… – сотник неуверенно замялся, – или то, что от нее осталось.

– Как это то, что осталось? – испугался Велегаст, начиная подозревать, что случилось самое худшее и послания либо вовсе нет, либо его просто невозможно прочесть.

– Ты сейчас сам все увидишь, – вздохнул Орша. – Пошли, я покажу тебе послание.

Он подвел волхва к печке и осторожно вынул сбоку небольшой камень. Под ним открылся крохотный тайник. Сотник просунул в узкое отверстие согнутые пальцы и достал четыре черепка от разбитого глиняного горшка. На своей огромной ладони он сложил черепки так, что стало видно, как они раскололись, и что раньше они представляли собой одно целое. Правда, сразу бросалось в глаза, что некоторых осколков не хватало. Велегаст склонил голову и увидел буквы, процарапанные по обожженной глине. Две строчки были разорваны посередине здоровенной брешью недостающего осколка. Волхв послюнявил палец и осторожно провел им по запыленной шершавости черепков. Буквы проступили более четко, и Велегаст смог разобрать:

ВЕД… ВИР…

УКА… I УТ.

– Это все? – волхв смотрел на сотника, как смотрят только на последнего идиота, не сумевшего сберечь священные книги.

– Меня не было, когда это случилось, – Орша покраснел, как мальчишка, которого только что отодрали за уши. – Если б я был в городе, этого бы никогда не случилось.

– Полотенце белое, льняное на стол, – прошипел Велегаст, устремляя глаза ввысь к небесной синеве Всевышнего, которую только он один видел сквозь тьму тростниковой крыши. – И все убрать со стола.

Хозяйка засуетилась, загремела посудой, и вмиг все было исполнено. Волхв взял полотенце бережно за концы и, прошептав какие-то заклинания, сложил из него большой полотняный крест посреди стола.