Меч с берегов Валгаллы

— Есть такие Росомахины, — проговорил деревенский детектив, — Федор и Татьяна. А что они натворили, что ими в самом Питере заинтересовались?

— А что ты об этой самой Татьяне можешь сказать? — вместо ответа задал Щеглов новый вопрос.

— Баба как баба. — Кукушкин пожал плечами. — Хозяйство у нее в порядке… огурцы она, правда, солит не очень, соли перекладывает, а так все как у всех. Муж, Федор, мужик тихий, почти непьющий… ну, Татьяна зато очень разговорчивая, за них обоих разговаривает. Ну все-таки, что они натворили?

— Ну, Иваныч, ты же сам знаешь порядок — тайна следствия и все такое…

— Порядок-то я знаю, но и ты меня пойми — я тут за все и за всех отвечаю, если кто набедокурил — значит, я недоглядел, мне и надо разбираться… опять же, я Татьяну много лет знаю, с самого ее малолетства, и не думаю, чтобы она могла что-то учудить. Тем более в Питере — она там и не была лет пять…

— Да не беспокойся, она сама ничего не сделала, — успокоил его Щеглов. — Мне с ней просто поговорить надо, может она на одно серьезное дело свет пролить…

— Ну, если просто поговорить — так пойдем, прямо сейчас и поговорим. Они сейчас дома должны быть. — Кукушкин посмотрел на стенные часы с кукушкой, и в его взгляде промелькнула родственная теплота.

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому, что сейчас передача по телевизору идет, это, как его… вток-шоу. «Ты мое все» называется. Про любовь и брак. Бабы наши его непременно смотрят, как с ума посходили. И Татьяна, само собой, не исключение.

— Так не стоит, наверное, ее от этой передачи отрывать, — засомневался Щеглов. — Она будет не в духе и не пойдет на контакт.

— А потом она может куда-нибудь уйти. Нет, лучше сейчас — эта передача минут через сорок заканчивается, так что пока мы дойдем, в самый раз будет.

Через полчаса два капитана подошли к дому Росомахиных.

Дом этот был побольше того, где обитал капитан Кукушкин, и выкрашен веселой оранжевой краской. На участке никого не было, и Василий Иванович сам открыл калитку, вместе с коллегой поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

— Кого там принесло? — раздался из-за двери недовольный женский голос.

— Открой, Татьяна, это я, участковый Кукушкин! — громко проговорил Василий Иванович.

На мгновение за дверью наступила настороженная тишина, затем дверь распахнулась, и появилась женщина приятной полноты в синей вязаной кофте. На лице ее было нетерпеливое недовольство и раздражение, как будто ее оторвали от чего-то важного. Однако, оглядев гостей, женщина испуганно спросила:

— А что случилось-то, Василий Иваныч? Мой, что ли, что-то натворил? Ну, я ему покажу!

— Да нет, Татьяна, не беспокойся, Федор тут ни при чем. У нас не к нему, а к тебе дело. Вот коллега мой, Иван Васильевич, из самого Питера приехал о чем-то с тобой поговорить.

— Со мной? — видно было, что Татьяна успокоилась. — А это очень срочно?

— Ну, я долго ждал, еще немножко подожду, — вступил в разговор капитан Щеглов. — Вы пока досмотрите свою передачу. Там ведь недолго осталось?

— Минут десять, — призналась Татьяна, взглянув на часы, и тут же кинулась в дом, бросив через плечо: — А вы заходите, располагайтесь…

Два капитана вошли в дом, предварительно вытерев ноги о домотканый коврик.

В парадной комнате вовсю работал большой плазменный телевизор. На его экране несколько нанятых актеров старательно делали вид, что на глазах у зрителей устраивают свою личную жизнь. Татьяна сидела перед самым экраном, горячо сопереживая происходящему. Неподалеку от нее тихий затюканный мужчина чинил утюг. В дальнем углу комнаты девочка лет восьми играла в куклы.

Мужчина, охотно оторвавшись от своей работы, потянулся навстречу гостям:

— Здрасте, Василий Иваныч! Вы к нам по делу или просто так? Может, угоститесь чем-нибудь?

— Федор, сиди, когда тебя не спрашивают, занимайся своим делом! — прикрикнула на мужа Татьяна, не отрываясь от телевизора. — Люди не к тебе пришли, кому ты нужен! Люди со мной поговорить хотят…

— Да я что? Я ничего… — промямлил Федор и снова углубился в ремонт утюга.

Через несколько минут шоу закончилось, Татьяна оторвалась от экрана и повернулась к гостям:

— Ну, вы извините, что я вас плохо принимаю… я просто эту передачу всегда смотрю, особенно когда Шуру и Валю показывают. Очень я за их судьбу переживаю. Василий Иванович, вы с холоду рюмочку выпьете? У меня и закуска хорошая есть, огурчики своей засолки… и товарищу вашему предложите…

Она мигнула мужу, и Федор послушно, хотя и с оживлением во взоре, направился в сени.

Кукушкин выразительно взглянул на городского коллегу — не забыл ли тот, что он говорил о Татьяниных пересоленных огурцах, — и ответил за обоих:

— Извини, Татьяна, мне твои огурцы, конечно, очень нравятся, но сейчас мы при исполнении, на службе то есть. Поэтому водку пить не положено. Вот если чайку — это другое дело!

— Федор, слышал, что Василий Иваныч сказал? — окликнула Татьяна мужа, в то же время ловко накрывая на стол. — Не ходи за огурцами, печенье неси!

Федор с явным разочарованием ушел в другую комнату и вернулся оттуда с полным блюдом домашней выпечки.

Вскоре все уже пили чай с домашним печеньем.