Меч с берегов Валгаллы

– Тетя! Я умоляю! – не выдержал Кирилл. – Я тебя очень прошу, не надо!

– Ну хорошо, хорошо! – старушка резко захлопнула крышку пианино, встала, обиженно проговорила: – А тому юноше очень понравилось, как я музицирую! Он меня слушал целый час, я ему спела и этот романс, и «Не уходи, побудь со мной», и «Темно-вишневую шаль»…

– Юноше? Какому юноше? – строго спросил Кирилл. – Ты мне ничего не рассказывала!

В глазах старушки мелькнул испуг, как будто ее поймали на каком-то неблаговидном поступке, но в это время из кухни донесся свист.

– Ой, чайник вскипел! – в голосе тетушки прозвучала плохо скрытая радость. – Сейчас мы будем пить чай!

Через несколько минут тетушка снова появилась с чайником.

Она поставила на стол три чашки розового немецкого фарфора, вазочку с конфетами и другую – с домашним печеньем. Разлив чай, пригласила гостей к столу.

Сделав первый глоток, Кирилл пристально взглянул на тетушку и строго проговорил:

– Тетя, не думай, что я забыл. Какого это юношу ты тут принимала?

– Что? – старушка уставилась на племянника невинным взором. – О ком ты говоришь? Какой еще юноша? Кирюша, я не в том возрасте, чтобы принимать юношей…

– Вот именно! – прервал ее Кирилл. – И не надо делать вид, что ты все забыла! Ты только что проговорилась, что целый час пела ему «Темно-вишневую шаль» и «Очи черные», и он все это безропотно слушал! Тетя, колись!

– Я не говорила ничего подобного! – возмущенно возразила старушка. – Я никогда не пою «Очи черные»! Это не мой репертуар! «Темно-вишневая шаль» – это да, но не «Очи черные»!

– Ну, может, ты пела что-то другое, но он слушал тебя целый час – и о чем это говорит?

– О том, что у него хороший вкус и приличное воспитание! В отличие от многих моих знакомых…

– Нет, тетя! Это говорит о том, что он – мошенник! Я много раз тебе говорил, что существуют мошенники, которые специализируются на обеспеченных старушках вроде тебя!

– Он не мошенник! – возмущенно перебила его тетушка. – Неужели ты думаешь, что я не в состоянии отличить мошенника от приличного человека? Может быть, я стара, но я еще не в маразме! И вообще, зачем ты начал этот разговор при… при девушке?

– Это не я, это ты его начала. И я за тебя очень беспокоюсь. Скажи, чего от тебя хотел этот «приличный человек»? Он хотел тебе что-нибудь продать? На что-то тебя уговаривал?

– Нет, ничего подобного!

– Но чего он от тебя хотел? Зачем он к тебе пришел?

– Но он очень просил ничего тебе не говорить… – смущенно пролепетала старушка.

– Тем более! Неужели тебя это не насторожило? Ясно же, почему он просил не говорить это мне – чтобы я не помешал его афере! Чтобы я не помешал тебя облапошить!

– А вот и нет! – проговорила старушка, поджав губы. – Вовсе не потому! Как плохо ты думаешь о людях! Просто он хотел, чтобы это было для тебя сюрпризом…

– Что – это? – продолжал настаивать Кирилл.

– Книга… он пишет о тебе книгу.

– Книгу?

– Вот именно! Ведь ты, Кирюша, очень известный, можно даже сказать – выдающийся человек, разумеется, публике интересно знать, как ты добился своего положения! Каким ты был в молодости, как пришел к своему теперешнему положению…

– Вот как? – Кирилл строго взглянул на старушку. – Тетя, если кто-то хочет обо мне писать, он должен сначала обсудить это со мной. Иначе никак нельзя. А ко мне никто не обращался…

– Ну, не знаю… – тетушка явно смутилась. – Может быть, он просто не успел…

– Тетя, что он у тебя спрашивал? Что ты ему рассказала? Мне это обязательно нужно знать!

– Да не волнуйся, Кирюша! – старушка делано засмеялась. – Я не выдала ему никаких твоих коммерческих тайн! Я их просто не знаю… да он ни о чем таком и не спрашивал, его интересовала в основном твоя юность, молодость. Он говорил, что это – для первой части книги, где будет рассказано, как формировался твой характер…

– Молодость? – настороженно переспросил Кирилл. – А конкретно, о чем вы говорили?

– Ну, как… – тетушка замялась. – Я рассказывала ему о твоем увлечении фехтованием… это ведь тебе очень много дало – правда? Фехтование сформировало твой бойцовский характер…

– Еще о чем?

– Ну, ты понимаешь, он спрашивал о твоей личной жизни в то время… он говорил, что такие вещи очень интересуют читателей… что это очень способствует популярности книги… поэтому его очень заинтересовала история с Диной…

Старушка вдруг взглянула на Симу, и на ее лице отобразилась напряженная работа мысли, как будто она что-то безуспешно пытается вспомнить. Кирилл не обратил на это внимания – он побледнел и резко спросил тетю:

– Зачем ты обсуждала это с посторонним человеком?

– Ну, Кирюша, не обижайся! Он же просил рассказать ему какую-нибудь романтическую историю, вот я и…

– И что ты ему рассказала?

– Ну, рассказала, как ты переживал… в ту страшную ночь, как вернулся рано утром – бледный, измученный, на тебе просто лица не было…

– Тетя! – вскрикнул Кирилл и покосился на Симу. – Тетя! Ты сказала ему, что я тогда вернулся утром?!

Старушка заморгала, закусила губу и уставилась на племянника с видом нашкодившего ребенка.

– Ах, ну да… – пролепетала она. – Я никому не должна была этого говорить… но, Кирюша, это было так давно… вряд ли это сейчас кому-то интересно…

– Очень даже интересно! Ты ведь сама сказала, что я – заметный человек! Наверняка этот твой гость решил меня шантажировать, и ты дала ему отличный материал…

– Ох, Кирюша, ну почему ты всегда так плохо думаешь о людях? Это был очень, очень приличный молодой человек!

– Да-да, мы это уже слышали! Он завоевал твои симпатии тем, что целый час слушал твое пение…

– Не только слушал! – гордо проговорила старушка. – Он записывал меня на магнитофон! Он сказал, что у него есть знакомый продюсер, который любит старинные романсы и хочет создать пластинку, на которой пожилые люди вроде меня исполняют романсы! Я могу прославиться, Кирюша!

– Так он еще и записывал все на магнитофон?! – воскликнул Кирилл, схватившись за голову. – Он записал все, что ты рассказала? И про то, что я тогда вернулся утром?

– Кажется, да… – старушка снова смутилась. – По-моему, он как включил магнитофон, так и не выключал его…

– Ох, тетя, тетя! – вздохнул Кирилл. – Я ведь тебя просил… ты ведь всегда была умной и осторожной, а тут… я никак не ожидал от тебя такого легкомыслия!

– Прости меня, Кирюшенька! – жалобно проговорила старушка. – Прости, я доставляю тебе столько неприятностей! Но ты ведь помнишь, сколько мне лет…

– Ладно, тетя, не переживай, ты знаешь, что я не могу долго на тебя сердиться!

– Я должна тебе еще кое-что сказать…

– Что еще?!

– Я показывала ему альбом с твоими старыми фотографиями, детскими и более поздними…

– Ну, показывала альбом – это еще не преступление. Если он это терпеливо вынес – значит, так ему и надо. Сам виноват.

– Да, но после этого одна фотография пропала. Та, где вы с Димой и Диной. Сначала я подумала, что она куда-то завалилась, но так и не нашла ее. А теперь, после того, что ты мне сказал, я думаю, может быть, это он ее взял…

Вдруг Кирилл снова нахмурился.

– Тетя, – проговорил он настороженно, – а как он выглядел, этот твой… юноша?

– Ну, как… обыкновенно, – старушка пожала плечами. – Говорю же тебе – очень приличный молодой человек… ты знаешь, он мне показался знакомым…

– Знакомым? – переспросил Кирилл. – Ты говоришь, что он был молодой… а насколько молодой?

– Ну, примерно твоих лет…

– Ага, а ты назвала его юношей!

– Ну, для меня все, кто моложе пятидесяти – юноши… но Сереже не было еще и сорока…

– Сереже? – переспросил Кирилл. – Что же ты не сказала, что он назвал свое имя?

– А ты не спрашивал!

– Он представился Сергеем? – подала голос Сима. – А он не похож на этого человека? – и она показала единственную фотографию Сергея Вяхирева, которую нашла в памяти своего телефона.

– Да, это он, это Сергей, – уверенно проговорила старушка и вдруг пристально уставилась на экран телефона: – Я все время думала – кого он мне напоминает? А теперь, когда я увидела эту фотографию, до меня дошло – он похож на твоего друга, Диму… ты помнишь Диму?

– Еще бы мне его не помнить! – Кирилл многозначительно переглянулся с Симой.

– И вы… – старушка перевела взгляд на девушку. – Я думала – почему ваше лицо показалось мне знакомым! А теперь я вспомнила ту давнюю историю и поняла – вы очень похожи на Дину! Вы знали Дину? Хотя что я говорю – откуда вы могли ее знать?

– Я ее не знала, но мне уже говорили о нашем сходстве!

Сима вытащила те фотографии, что рассматривали они с Кириллом в ресторане.

– Вот она! – обрадовалась тетушка. – Вот эта была в альбоме!

– А эта?

– Нет, эта не моя… – тетушка рассматривала снимок. – Да это же Дина! А вот этот человек… я не знаю, кто он, но он ее вожделеет.

– Что-что? – Сима едва скрыла улыбку, уж больно слово устаревшее.

– Да-да, такой взгляд может быть у мужчины, который страстно и тайно желает ее! Вот послушайте, – тетушка блеснула глазами. – Я много лет проработала секретарем в суде. И вот было однажды такое громкое дело. Судили одного человека за убийство из ревности. Убил он не жену и не любовницу, а мужа этой женщины.

– Какой женщины? – Сима невольно заинтересовалась.

– Той, которую любил много лет. Они были знакомы еще со школы, в одном классе учились. Или в параллельных, я уж не помню точно, но он ее любил с самого детства. Так подруги рассказывали и учительница бывшая. Классный руководитель.

В общем, любил, но без взаимности. Он и во взрослом состоянии неказист был, а в детстве и вовсе заморыш. Все документы через меня проходили, я фотографии видела.

Сима перехватила взгляд Кирилла, брошенный на часы, и поняла, что пора им уходить. Но старушка ударилась в воспоминания и разошлась не на шутку.

– В общем, девушка его не отличала, но и ни с кем из одноклассников особенно не дружила. И только в последнем классе случилась у нее любовь – ну, как обычно это бывает. Гуляния, провожания, разговоры до утра и все такое прочее. Конечно, все в школе про это знали. А этот, которого судили, в любви ей признавался еще раньше, но она его всерьез не приняла, отшутилась. И вот, когда любовь случилась с другим мальчиком, этот ей не то чтобы угрожал, но сказал – дескать, если не мне, то никому ты не достанешься. Ну, снова никто всерьез его не принял.

Эти двое школу заканчивали и должны были в один институт поступать. И буквально после выпускного вечера парень выбросился с девятого этажа.

Тетушка остановилась перевести дух и посмотрела на Симу. Сима правильно поняла ее взгляд и ахнула.

– Но про все это стало известно через много лет. То есть тогда посчитали этот случай самоубийством – у парня проблемы были в семье, с отчимом отношения не складывались.

Ну, у кого их нет, проблем-то? Девушка, правда, про этого типа рассказала – дескать, преследовал и угрожал. Но он алиби предоставил – дома был весь вечер. В общем, отец у той девушки был военный, ему как раз перевод предложили в другой город, он и уехал со всей семьей. А этот, несчастный влюбленный, тут живет тихо-мирно, только опять-таки на суде выяснилось, что приезжал он в тот город и с той девушкой встречался, домогался ее, в общем.

Она тогда замуж вышла тоже за военного и укатила с ним в секретную военную часть, да так, что и концов не найти. И лет двадцать промоталась с ним по горячим точкам да по отдаленным гарнизонам, а туда, сами понимаете, так просто не приедешь. И вот, прошло двадцать лет, у женщины этой уже детей двое, старший школу закончил, переводят мужа в наш город. Они и приехали, она уж думала, что все позади – столько времени пролетело. Тут-то все и началось.

Узнал этот тип, что она в нашем городе, явился к ним в дом, да и убил мужа ножом. Тот и ахнуть не успел. Я, говорит, тебя предупреждал – не мне, так никому.

– Кошмар какой! – невольно сказала Сима.

– Я к чему это все рассказала, – заторопилась тетушка, – этот тип на суде ничего не говорил, только молчал и смотрел на женщину. Именно с таким выражением, как вот этот человек смотрит.

– Это тренер наш, Алексей Иванович Костенко… – медленно проговорил Кирилл.

– Вот оно что…

– Постойте! – встрепенулся Кирилл и сдвинул снимки в сторону. – А это что такое?

– Это еще одна фотография, она тоже в том конверте была. Это Громовское кладбище.

– Откуда ты… вы знаете? – Кирилл смотрел недоверчиво.

«От верблюда», – захотелось ответить Симе, но она сдержалась.

– Мне один человек сказал, он эти места хорошо знает, – ровным голосом сказала она, – с детства в том районе жил, на кладбище часто бывал. Это вот – склеп богатых купцов Синерядовых, а на этой могиле и надписи нету…

– А это что? – Кирилл вырвал у нее из рук фотографию и впился в нее глазами. – Вот это внизу, на палке железной привязано?

– Это, надо думать, остатки креста… – Сима попятилась, испугавшись горячечного блеска его глаз.

– Да вот это, ниже! – рявкнул он так, что Сима вздрогнула.

– Лупа есть в этом доме? – Он не глядя протянул руку, и тетушка тотчас подала ему лупу в старинном футляре.

Кирилл бросил футляр на пол и уставился в лупу.

– Так… – протянул он, – так…

Когда он отложил лупу и выпрямился, лицо его было страшно.

– Не может быть, – прохрипел он, – не может быть…

– Что, что такое? – закричали одновременно тетушка с Симой.

– Кирюша, ты сядь, выпей водички… – суетилась тетушка. – Может, тебе валерьянки накапать?