Меч Шаннара

— Это самая фантастическая история из всех, которые я когда-либо слышал, — наконец сказал Панамон. — Эта история столь неправдоподобна, что в нее трудно поверить, но я верю тебе, Ши. Верю еще и потому, что сам дрался с этим мерзким чернокрылым чудовищем и воочию видел, какой магической мощью обладают в твоих руках камни. Но что касается Меча — в это трудно поверить разумному человеку. Сам-то ты веришь, что являешься наследником рода Шаннара?

— Поначалу и я не верил, — откровенно признался Ши, — а сейчас я не знаю, что и думать. Так много всего произошло, что я не могу твердо решить, кому верить, а кому нет. Но отступать теперь уже поздно, и мне надо как можно скорее присоединиться к Алланону и остальным. Возможно, у них уже есть Меч. Не исключено, что разгадка в их руках — они могут уже все знать о роли моего наследия и истинной силе Меча Шаннара.

Разговор был прерван внезапным хохотом гнома. Он даже согнулся от смеха, и голос у него стал визгливо-крикливый.

— Нет, нет! У них нет Меча, — как полоумный, заголосил Орл Фейн. — Нет, нет! Только я могу показать вам Меч! Именно я могу привести вас к нему. Только я! Вы можете искать его всю жизнь — ха-ха-ха, ищите, ищите… Но я знаю, где он! Я знаю, у кого он!

— Думаю, что он теряет рассудок, — недовольно проворчал Панамон и велел Кельтцету снова вставить кляп в рот раскричавшемуся гному. После этого грабитель на какое-то мгновение задумался и затем обратился к Ши:

— Ты думаешь, он действительно может знать, у кого сейчас находится Меч?

— Кто знает, что у него на уме. Этот Меч очень много значит не только для нас, но и для всех людей земли. Следует выведать у него, что же он знает в действительности.

— Ну, мне хочется прослезиться… «Для всех людей…» Ха-ха-ха! Их всех стоило бы повесить. Они ничего не сделали для меня — разве что иногда путешествовали в одиночку, без оружия, имея при себе толстый кошелек, но и это случалось редко.

Панамон замолчал.

— Тем не менее, — почти бесстрастно продолжал он, — мне интересно узнать о Мече или помочь лично тебе. Я не из тех, кто забывает добро.

Заткнув гному рот, Кельтцет подсел к костру. Однако тишину вновь нарушили нечленораздельные крики гнома, которые совершенно непонятным образом просочились сквозь плотный кляп. Ши с удивлением смотрел, как извивалось тело маленького верткого гнома. Было такое ощущение, что в него вселился дьявол: глаза Орла Фейна буквально выкатывались из орбит и дико вращались. Какое-то время Панамон не обращал внимания на стоны не унимавшегося гнома, но, наконец, терпение его лопнуло. Грабитель вскочил на ноги, выхватил кинжал и уже готов был отрезать язык этому гадкому дезертиру, но гном тотчас же замолк, неподвижно застыв у ствола дуба-гиганта. Стало тихо, и на некоторое время все забыли о нем.

— Честно говоря, я не все понимаю в этой истории, — задумчиво произнес Панамон и обратился к Кельтцету:

— А ты что думаешь обо всем этом?

Могучий скалистый тролль внимательно посмотрел вокруг и сделал ряд движений пальцами и руками. Панамон следил за ним. Через минуту ему стало ясно, что хотел сказать Кельтцет. Это отнюдь не вызвало одобрения у Панамона, и он с пренебрежением отвернулся от скалистого тролля.

— Он думает, что Меч очень важен и что лорд Уорлок представляет огромную опасность для всех нас. — Грабитель рассмеялся. — Ничего себе, нашел помощничка…

— Но Меч действительно представляет громадную значимость для всех людей. Кельтцет говорит правду, — твердо произнес Ши.

Был уже поздний вечер; голоса стали постепенно затихать, так как усталых путешественников неумолимо тянуло ко сну. Вокруг, словно стена, стоял лес. Среди ночного безмолвия раздавались лишь трескотня и жужжание насекомых да редкие крики ночных птиц. В высоком и ясном небе, просвечивающем сквозь сплетенные ветви деревьев, сияли редкие звезды, и свет их был достаточно ярок. Костер догорел, угольки превратились в золу. Панамон встал, втоптал оставшиеся угольки в землю и, пожелав всем спокойной ночи, устроился на ночлег, благо у него и у других были тонкие теплые одеяла. Кельтцет уже спал, а Ши, закутавшись в одеяло, никак не мог избавиться от тревожных мыслей. Он опять перебирал в памяти все события, происшедшие с ним за последнее время. Их было так много, в них и по сей день было столько неясного. Алланон был единственным человеком, который мог с самого начала пролить свет на все эти вопросы. Почему он не рассказал Ши все до конца? Ши перевернулся на другой бок и, посмотрев на спящего Панамона и уже давно видевшего сны скалистого тролля, перевел взгляд на гнома. Орл Фейн сидел, оперевшись спиной о дерево, к которому был привязан; глаза его хищно светились, как у кошки в темноте. Наконец, веки у Ши стали смыкаться и он постепенно заснул.