Меч Сварога

Шли-брели по миру волшебники,

говорили: «Хотим достигнуть —

мы чертогов Вышня Дажьбога,

где пьют Сурью мужи святые,

что Всевышнего прославляют!

Ищем мы святую обитель,

где река молочная плещет,

из сосцов Земун изливаясь…»

Их вела звезда за собою,

тёмной ночью — лунной тропою,

днём же — радугою-дугою,

уходящей в Сваргу пречистую…

И пришли те тридцать царей,

также тридцать князей-чародеев,

да и тридцать волхвов-ворожеев!

Так явились от края земли,

и от края земли от моря,

где нет ныне скорби и горя,

где звезда три года сияла,

Правый Путь в ночи указала…

Здесь они Книгу Ясную зрели.

Все читали её, и пели,

прославляя сына Дажьбога,

Млада Коляду пресвятого!

ПРИСКАЗКА

Вот и Зима-матушка прикатила в санях по Млечному Пути, а с нею сынок её Мороз и внучка Снегурочка. А значит, пришли Колядки да Святки[6]!

И там, где над лесами пролетели сани, где Мороз ударял волшебным жезлом, а Снегурочка рассыпала из рукава ледяные искры, там каждая веточка, каждая иголочка хвои сверкала блёстками.

И не узнать лес, он стал садом Ирийским. И то не Зима, то Корова Земун по саду похаживает, по небу Звёздное Молоко разливает и хвостом по земле снег метёт. А следом за матушкой идут Велес-Мороз с дочкой Снегурочкой.

Сколько же дел у них! Нужно весь мир выбелить, вычистить, серебром одарить. Прошли красно лето, осень золотая, пришла зима в белых нарядах, в короне серебряной с ледяными алмазами. И пора Старому году уходить, а Новому рождаться. И для Старого года сшит снежный саван, а для Нового года расстелены пелёнки…

И вначале Новый год приходит к нам братцами Колядою да Овсенем, рождёнными Вышним Дажьбогом и Майей Златогоркою… И это — день Рождества.

«Потрудилась Злата Матерь… Ой, Коляда и Таусень! Потрудилась, потужилась — и родила Таусеня. Таусеня то Овсеня! А с Овсенем — Коляду!»

И в мистерии новогодней к люлечке Овсеня и Коляды подходила Серая Уточка — та, что Мир сотворила вместе со Сварогом и что Алатырь укрыть хотела…

Ох, и хитрая… Ой, и странная…. «Служи, — говорила она Овсеню, — богу Чёрному!»

Но не слушал её Овсень, а слушал Матушку, служил он богу Белому. И стал он мосты мостить, пути прокладывать Трём Вышням: Крышню — первому, Коляде — второму, а третьему — Бусу Белояру…

И вот в ночь сочельника после появления первой звезды на улицы села выходили колядовщики.

Идущий впереди нёс на длинном шесте вырезанную из бересты Колядову рождественскую звезду. Вслед за нарисованной звездой шли колежане и пели колядки, виноградья, вспоминая о том, как в давние времена кудесники шли вслед за звездой и искали Коляду…

И просили они подарки под окнами, кто что даст: кулич ли, каравай, а то и целый окорок.

С сего и начиналось первое вкушение пищи после долгого и строгого поста. А у нас в избе баба Люба весь пост до сочельника готовила сочиво — кашу с мёдом и изюмом, и сочевики — пирожки с творогом, политые вишневым вареньем.

Каша на молоке и творог значили снег и небесное молоко, мёд — солнечную сурью, изюм — ирийский виноград, вишня — древо Вышня Дажьбога.

А как пост завершался с первой звездой, посреди стола ставили заливного поросёнка или же запечённый в тесте окорок. Тем и почитали Коляду, что приезжал в песнях «на солнечной свинке — золотой щетинке, погоняя поросёнком».

Украшала стол и утка в яблоках. А возле в кадке стояли ветки вишни, зацветшей к Рождеству…

Готовила баба Люба и маленькие сани из теста, сдобные булки в виде спелёнутого младенца, а также в виде уточек, оленей, медвежат… И так начинались праздники весёлые Коляды, гулянья и гаданья, и на санях катанья…

А там уже недалече был и Новый год календарный, что совпал с древним Велесовым днём, что есть поминание Старика Годовика…

* * *

Вспоминаю, как в детстве отец объяснял мне, что в годы старые — Новый год отсчитывали иначе, не по новому календарю, а с Красной горы, с начала Весны Ярой. Не потому ли Новый год и видится нам поныне младенцем Ярилою, или Яром. Не потому ли за морем его так поныне и встречают: «Хеппи Нью Яр!»

А у нас, когда говорят «С Новым Годом!», разумеют также и «С Новым Велесом!», ибо Велес — это также и Старик Годовик. И он же — Дед Мороз.

Ведь у Велеса много имён. Велес-свят — Властитель лесов, и сам живёт в лесу еловом. Его и кличут из-за этого Велесом-лесовиком.

И зимою-то снежной он особо сердит: бродит дедом до колен борода по долам и горам. Где он идёт — там лес трещит, потому его зовут Мороз Трескун…