Меч Святогора (СИ)

Капитан второго ранга Кагауров — командир субтеррин-крейсера «Боевой крот» объявил по громкой связи экипажу и десанту ситуацию и, откинувшись на спинку кресла, невольно вспомнил штольню в Кенигсберге. Десять лет назад он в составе особой группы искал следы проекта «Midgardschlange» («Змей Мидгарда»), На многометровой глубине, в вертикальной штольне, их группа нашла останки стального монстра, который был семи метров в ширину и длинной метров в пятнадцать, причем это явно был не весь корабль. Задняя часть, судя по всему, была оторвана взрывом и находилась на неизвестной глубине под завалом. А взрыв, который и был как раз виновником катастрофы, произошел в огромном гидравлическом аккумуляторе. В отсеках было обнаружено одиннадцать тел из числа экипажа, веретенка оказалась прекрасным консервантом, и немцы были как живые. В уцелевших отсеках было полтора десятка электродвигателей, но о самой двигательной установки ничего сказать было нельзя, ведущие к ней когда-то толстенные кабели тускло мерцали оборванными жилами. Конечно, все, что можно было, спецгруппа демонтировала, упаковала в ящики, и отправила в Москву. Уже потом, в Нахабино, Кагауров как-то на междусобойчике по случаю октябрьской годовщины 7 ноября спросил Главного Конструктора, откликающегося на редкую фамилию Иванов, а, мол, не опасно ли применять мощную гидравлику в таких небольших закрытых пространствах. На это ему было предложено выпить водки, и не лезть в не свои дела. Капитан третьего ранга хотел было проворчать, что ходить- то на Кроте ему, а не товарищу Иванову, но, будучи мужиком неглупым, соблаговолил промолчать. Монтаж тем временем шел своим чередом, привезли реактор с Ижорского завода и всем монтажникам, на зависть окружающим, в конце смены выдавали бутылку столичной на троих. В уже готовом, но стоящем отдельно десантном отсеке, каждый день до одури тренировались двенадцать десантников (основная и резервная группа). А потом пошли бесконечные прогоны техники, замена и калибровка приборов и многое другое. Пробные пуски прошли блестяще и теперь после последнего десятикилометрового броска с учебным подрывом подземного бункера, приведшего в восхищение даже Первого секретаря, (он бегал по площадке, смешно подпрыгивал блестя лысиной похожей на гриб-дождевик и кричал, хлопая себя по ляжкам, что теперь капиталистам нигде не спрятаться), у всех появилось ощущение успеха. А тем временем, и экипаж, и заводчане, и ученые, готовились к очень серьезному испытанию. Руководство понимало, что крейсер еще сырой, но приказ сверху был пронизан смыслом, не имеющим иных толкований, кроме как провести рейд на пятьдесят километров, через горный массив с промежуточным десантированием и последующим выходом на поверхность.

* * *

А двадцать лет назад, под Кенигсбергом…

Механизмы так шумели, что не помогали даже танкистские шлемы. В довершение еще вибрация, казалось, сверлила каждую клеточку. Штурмбанфюрер Клоцке, автоматически переключая тумблеры и передвигая верньеры, сказал про себя…

— " Да, знал бы Рейхсмаршал, когда клал под сукно проект этого выскочки Штауффенберга, и знал бы Рейхсфюрер, когда отдал СС секретный приказ продолжить строительство и испытания Субтеррины «Змей Мидгарда», что оскорбленный граф свяжется с заговорщиками и чуть не лишит Германию любимого фюрера…"-