Меч войны

   — Моя история ещё не окончена, ваше высочество. Случилось так, что однажды царь могоков был устранён своим народом, который не мог больше терпеть его жестокостей. Он был убит в своём собственном дворце священниками и умер, прижимая камень к груди. Говорят, что священник, который вырезал его из сжатой руки мёртвого царя, изобрёл план, как предотвратить овладение такой чудовищной властью каким-нибудь новым тираном. Он наложил на камень заклятье, с тем, чтобы впредь любой, овладевший им, погиб. И поскольку никто не смел приобрести его, он висел на рынке, на золотой цепи, в течение семидесяти поколений.

   — Мы видим, — мрачно сказал Назир Джанг, поглаживая усы, — что у тебя намерение оскорбить нас.

У Хэйдена Флинта оборвалось сердце.

   — Каким же образом, ваше высочество?

   — Ты говоришь, что этот царь приговаривал затаптывать слонами своих преступников. Ты говоришь, что это — признак варварства. Однако такое наказание предусмотрено и нашими законами. Таким образом, ты наносишь преднамеренное оскорбление двору низама.

Он проклинал себя за излишнее усердие, в котором не было необходимости, но затем нашёл выход:

   — Я извиняюсь, ваше высочество, за то, что объяснил недостаточно ясно. Это были не преступники, кого царь приказывал затаптывать, а просто те, кто вызывал его недовольство какими-либо пустяками, — слуги, которые, может быть, стояли слишком близко, некоторые послушные и мягкие вазиры, не смогшие исполнить его капризы, члены семьи, раздражавшие его за трапезой. Но смысл не в этом, ваше высочество...

Новый царь могоков был добрым человеком, и после многих лет ожидания у него родился сын, и этот сын был так дорог ему, что он не выпускал его из дворца. Но однажды ночью, когда мальчику исполнилось восемнадцать лет, он перебрался через стену, чтобы удовлетворить своё любопытство, и пошёл бродить под видом нищего, пока не пришёл на рыночную площадь.

   — И там он обнаружил рубин!

   — Да, ваше высочество. И этот не ведающий ничего сын добродетельного царя взял Глаз домой. — Хэйден Флинт с горечью покачал головой. — И там, в своей постели, он превратился в лужу крови, прежде чем солнце взошло над дворцом.

   — И что случилось затем? — спросил Назир Джанг.

Хэйден Флинт продолжил с печалью в голосе:

   — Царь был настолько убит горем, что не успокоился, пока не нашёл секту монахов, которые могли разрушить силу проклятого камня. Он отдал Глаз на хранение этим бритоголовым монахам в шафраново-желтых рясах.

Им была поручена задача превратить камень в орудие добра. Он должен был стать защитой против зла. Но это, как они сказали, — трудная и долгая работа. Тем не менее рубин был взят в их языческий храм и вправлен в голову идола, Змеи, как третий глаз, ибо они сказали, что камень принёс столько зла, что ему необходимо взирать исключительно на преданных Богу и быть свидетелем их поклонения Богу. И когда имя Бога будет произнесено перед камнем десять тысяч раз по десять тысяч раз, тогда...

   — Тогда?

   — Тогда он станет чистым и исполнится такой силы, что будет способен разрушить проклятья, которые ранее произнесены над другим камнем зла.

   — Бас! Хватит!

Назир Джанг хлопнул в ладони, отпуская всех. Его министры, совершив требуемые поклоны, удалились, пятясь, в дальний конец кабинета аудиенций. Их господин знаком показал Хэйдену остаться.

Когда все вышли, Назир Джанг устало вздохнул и проговорил:

   — Теперь скажи нам: как на самом деле Глаз оказался у тебя?

   — Это было так, как я сказал, ваше высочество. Историю камня рассказал моему отцу голландец, а отец рассказал её мне.

   — Мы чрезвычайно искушены в делах в Хайдарабаде, — немного помолчав, сказал Назир Джанг. — Мы не можем позволить себе упиваться обманчивыми надеждами, несмотря на наше горячее стремление вернуть славные дни прошлого. События теперь движутся быстро — нам вскоре придётся обратиться к делам государства. — Он деликатно кашлянул в согнутый, украшенный драгоценностями указательный палец. — Было ли у тебя намерение предложить Глаз нашему слуге, Анвару уд-Дину, чтобы он мог взять верх над нашим братом?

   — Камень был предложен Анвару уд-Дину лишь для того, чтобы он мог предложить его вам.

   — Зачем же ты выкрал его назад?

   — Потому что Мухаммед Али и не собирался предложить его вам. Только я мог обеспечить это.

Назир Джанг фыркнул.

   — Значит, это ты послал мне серебряный ключ?

Хэйден был совершенно озадачен.

   — Серебряный ключ, ваше высочество?

   — Значит, не ты послал его? — Теперь в недоумении был сам Назир Джанг.

Хэйден Флинт глядел в изумлении на ключ. «Проклятье, — думал он, — это, очевидно, ключ от шкатулки. Как мог я оказаться таким идиотом? Шкатулка заперта. Ясмин, должно быть, послала его анонимно Назир Джангу. Но почему она не сказала об этом? Конечно, у нас было мало времени. Мы встретились лишь мельком, когда она дала мне шкатулку и умоляла добиваться немедленного приёма у Назир Джанга. Но даже и в этом случае разве могла она забыть о таком важном деле?»

   — Пожалуйста, мистер Флинт, сделайте одолжение, не принимайте меня за глупца в моей собственной цитадели!