Меч войны

Лишь мысль о булавке удержала её от истерики, и она сосредоточилась на этой мысли. Перстень станет её залогом, а булавка для шляпки — гарантией. Когда Мухаммед Али потянется к ней, булавка выскользнет из обшивки, и остриё войдёт в его сердце. Она сделает это без сожаления. Заплатит ему за все унижения, которые ей пришлось вынести.

Разговор в соседних комнатах становился всё громче. Аркали слушала, различая голос Ясмин, а затем потребовала у помощниц сказать, что там происходит. В этот момент в покои вошла Ясмин — женщина, которая украла у неё жениха и разрушила её будущее. Ясмин — главный источник её бед.

— Аркали? Что беспокоит тебя?

   — Я хочу знать, о чём они говорят.

Тёмные глаза Ясмин скользнули по её наряду.

   — Почему на тебе эти украшения?

Она ощутила чувство горького триумфа.

   — Вам следовало бы знать почему, поскольку это делается по приказу вашего мужа.

Голос Ясмин-бегумы прозвучал глухо:

   — Эти драгоценности — мои.

   — Очевидно, уже не ваши.

Та быстро отвернулась. Затем вбежала одна из говоривших снаружи девушек. Её лицо отражало отчаянное желание сообщить новость. Однако её возбуждение сникло, когда она увидела жену набоба и выражение её лица.

   — О! Пожалуйста, извините меня, бегума.

Это — всё, что Аркали могла понять. Последовал обмен быстрыми словами, из которых она разобрала лишь слова «ангрези» и «Кохп Сахиб». У Аркали истощилось терпение.

   — Что она говорит?

   — Ничего, что касалось бы вас.

   — Как смеете вы решать, что касается и что не касается меня? Скажите мне!

   — Ну хорошо. В городе был ещё один мятеж. Он, кажется, усмирён.

   — Мятеж? Из-за чего?

   — На этот раз стычка между индусами и мусульманами. Раздор, вызванный голодом. Капитан Хоуп и капитан де Джингенс имеют силы, достаточные лишь для поддержания порядка среди дворцовой охраны. Если в городе опять начнутся бои — они не смогут справиться с ними.

Аркали ощутила прилив надежды и одновременно страха; но она быстро остыла, осознав, что, даже если бунт поднимется в этот момент, для неё это будет слишком поздно.

Одна из женщин подняла руки к небу и запричитала.

   — Что она говорит?

   — Она говорит — нам надо молиться. Пророк учил, что Аллах — господин всего творения. Он милостив. Мы не должны роптать на Его решения.

   — Не должны роптать? Что ж, значит, вы заслуживаете всего, что случается с вами!

   — Возможно, — ответила Ясмин. — Я думаю, англичане правы, говоря: «Господь помогает тем, кто стремится помогать себе». Остерегайтесь Надиры-бегумы, ибо она желает вам зла. — С этими словами Ясмин вышла из покоев.

Момент представления Аркали набобу настал. Покои были подготовлены. Кровать со множеством подушек была застелена шёлковым покрывалом и занавешена бархатом. Мухаммед Али, очевидно, был уже там, ожидая, когда приведут пленницу.

Времени оставалось мало.

   — Я должна приготовиться, — сказала она женщинам. — Я бы хотела красного вина. И оставьте меня одну.

Старшая служительница кивнула молодой служанке, та вышла из комнаты. Аркали спокойно подошла к своим вещам и надела золотой перстень на палец. Булавку она использовала для того, чтобы закрепить вуаль таким образом, чтобы скрыть её смертоносную длину.

Когда вино было принесено и налито, она подняла его к глазам, рассмотреть цвет: глубокий цвет старого вина со следами осадка. Прекрасно. Она отпила чуть-чуть и повернулась к окну спиной к женщинам. Ей не составило труда открыть перстень и высыпать белые кристаллы. Они моментально исчезли в красной, рубиновой жидкости.

Когда она закончила, дверь открыл евнух Надиры. Сама Надира появилась из-за его огромного тела, как древняя сводница.

   — Тебе пора идти, — сказала она и взяла бокал вина из руки Аркали.

В мозгу Аркали моментально всплыли слова Ясмин: «Остерегайся Надиры-бегумы...» «Как же старая царица ненавидит меня, — думала девушка. — Говорят, она пытается управлять всем, что делает её сын. Для неё я, должно быть, являюсь символом его независимости. А Хаир ун-Нисса — её орудие управления им; но что, если набоб предпочтёт меня ей?»

Она хотела забрать бокал обратно, но Надира отошла. Сердце Аркали заколотилось: она просто обязана взять этот бокал. Но когда Аркали протянула руку, то увидела злобную усмешку на лице старой женщины. Затем она вспомнила о булавке и заставила себя улыбнуться.

Надира ответила ей улыбкой, более похожей на гримасу. Она пришла сюда лишь позлорадствовать, зная, в каком состоянии находится Аркали.

Всё ещё улыбаясь, Надира смотрела, как за англичанкой закрылась дверь, затем подняла бокал в радостном тосте.

Причитания начались рано утром, когда роса ещё серебрила траву на подстриженных лужайках зенаны. Старшая сестра, обнаружившая Надиру, увидела, что ей уже ничем не поможешь.

На губах бегумы пенилась кровь; спазмы желудка согнули её пополам, не давая ни вздохнуть, ни позвать на помощь. Страшно было видеть мёртвую царицу.

Хаир ун-Ниссу вызвали в комнаты бегумы. Она прибыла в сопровождении своей зловещей массажистки, которая взглянула сначала на застывшее лицо бегумы, а затем на госпожу.

   — Ну?

   — Нет надежды.