Меч за 500 золотых

Белла неодобрительно покачала головой и, пройдя к одной из кроватей, плюхнулась на неё, не раздеваясь. Себ, заметив, что кроватей всего две, прошел к девушке с довольной улыбкой и принялся донимать на тему своего открытия. Естественно с намеком на то, что спать им придётся вместе. И пока они ругались, я решил воспользоваться шансом и вылил одну из бутылей с сывороткой правды в чашку, которой непременно должна воспользоваться Изабелла. Немного подумав, решил перестраховаться и долил во вторую, на всякий случай. Третью взял в руки и с невозмутимым видом сел, делая вид, что пью чай.

Вдруг внизу громыхнуло так, что я от неожиданности пролил содержимое чашки на себя и, поставив её на стол, поднялся и выбежал в коридор. Не только меня произошедшее смутило, и из других комнат высунулись с целью разузнать, в чем причина.

— Да ничего-ничего, — раздался с потолка голос Нафани, — барыня Марена буянит, но барыня Забава её уже успокоила.

Чучело, что должны ночью сжечь, разбуянилось? Хотя, если бы меня сжечь собирались, я бы ещё не так греметь начал. Глядя, как другие расходятся, тоже вернулся к себе. Изабелла и Себастиан сидели за столом и пили чай, я последовал их примеру, стараясь не пялиться на них в поисках реакции на сыворотку правды.

— А вкусный у них тут чай, — я улыбнулся и сделал большой глоток.

Горло запылало, будто я пил огненную и ледяную воду одновременно. Желая перебить неприятное ощущение, я выхватил у Себа его чашку, но ощущение только усилилось. Ноги подкосились, и я упал на пол, держась одной рукой за горло, второй пытаясь достать из инвентаря лечебное зелье. Белла не спеша поднялась со своего места, прошла ко мне и носком сапожка откинула мою кисть подальше от кармана.

— Тебе еще сто лет качаться, прежде чем ты сумеешь опоить меня сывороткой правды.

Я прохрипел что-то невнятное в ответ, чувствуя, как боль постепенно уходит, но перед глазами начало плыть, а голова закружилась.

— И зачем тебе это понадобилось? — начала свой допрос Белла.

— Знать… тайну… поместь… я…

Язык сам ворочался, а рот открывался, хоть я и пытался молчать.

— Забагованное оно, как и город перед ним — ничего интересного, — девушка пожала плечами и вдруг пнула меня в бок: — Что еще?!

— Знать… навык… знать… зачем… мы… бе…

Чёрт! Я ещё и буквы перестал нормально выговаривать! А Себастиан смеётся, зараза лохматая. Смеётся и рассовывает блины по карманам!

— Многие знания — многие печали, — философски заметила Белла. — Кто такая Мара?

— Не… аю…

— Не знаешь, но в толпе заметил и навстречу бросился?!

Она что — ревнует?

— Да. Не… аю… сился… узна…

— Вот же кобелина, — и снова пинок в бок, болезненный, между прочим! — Зачем тебе Мара?!

— Хочу…

Дальше шло непереводимое бульканье и новые пинки и удары. Вот всегда так: «допросить», значит, бульканьем, а «хочу» вполне себе различимо!

— Себ, вышвырни его в коридор, пусть там ночует.

— А что мне за это будет? — деловито поинтересовался охотник, поднимаясь.

— Я тебя поцелую, — сладко пообещала Изабелла, и через пару секунд я уже валялся на полу в коридоре, а дверь передо мной захлопнулась под зловещее хихиканье Себа. Ну да, он-то размечтался, что ночью будет жечь свою ледяную красавицу. Ничего, сейчас в себя приду, я им устрою кровавый вихрь — замучаются с точки респа бегать!

Но устроить ничего не успел — надо мной склонилась знакомая рыжая ведьма и нежно погладила по лицу.

— Бедный мой вампирчик, зря с валькирией связался — они частенько неуравновешенные попадаются. А уж эта, после Йорика, особенно.

Хотел спросить, откуда она знает, но получилось не то мычание, не то стон. Мара усмехнулась:

— Я много чего знаю. Хочешь знать хотя бы четверть от этого — купи. НО! Я бы не стала тратить деньги на сплетни о валькирии, потому дам тебе время подумать до рассвета. И цена — мне нужно три тысячи золотых — по одной за ответ. Согласен?

С собой сейчас чуть больше, ещё должно прийти с зелий на аукционе… Хм… Драться с ней в таком состоянии точно не стоит, а вот знания… Может, не зря говорят: не можешь победить — присоединись?

Я кивнул. Мара призвала воздушного голема, и тот поднял меня и понёс в её покои, где скинул на кровать. Ведьма — добрая душа — накрыла меня одеялом и погасила свет. Потом долго сидела рядом и что-то тихо напевала, но я, погруженный в сладкую дрёму, никак не мог различить слов, а затем и вовсе уснул.

Глава 14. Себастиан. Кто такая Изи?

Изи чмокнула меня в щёку, едва прикоснувшись губами, и направилась к кровати. Причём явно без какого-либо призыва последовать за ней… Ну да, обещала поцеловать — сделала. То, что это будет страстный поцелуй взасос и с языком, не обговаривалось. Хотя, с моей точки зрения, подразумевалось. Ну, мы ж не в детском саду, в самом деле. И в койку к ней теперь не напросишься, когда вторая остаётся свободна.