Меч Зарины

«Саксафар сказал про пещеры. Пойду туда, ― подумал Фамир. ― Он дал мне нож. Я сделаю лук. Попробую выточить стрелы из камня. Друзья дали мне еду. Хватит на несколько дней. Им сегодня трудно придется... А Саксафар каков! Что будет с ним? И у него отвалятся руки?! Из-за меня... Нет! Нет! Небо, солнце, ветер, вода, земля, всех вас призываю: помогите несчастному! Сделайте так, чтобы это не было проказой! Сделайте! Сделайте!»

Фамир бросился на пыльную дорогу и завыл.

«ГРЕКИ НАЗВАЛИ БЫ ВАС АМАЗОНКАМИ»

Расскажи про Персиду! А как выглядят простые персиянки? Там были женщины других племен? А ты видел царский дворец?

На каждом привале, как только наступала минута блаженного отдыха, Ишпакая засыпали вопросами. И чем больше он рассказывал о жизни персов, тем больше появлялось вопросов, тем больше хотелось узнать.

Спаретра очень побила рассказы о добром и чутком человеке из далекой Греции, который помог Ишпакаю бежать.

― Расскажи о человеке с орлиным носом и добрым сердцем, ― просила она.

И тогда Ишпакай снова вспоминал дни, проведенные с благородным греком, их случайные встречи, горести и радости, которые они делили под чужим небом.

― Он был человеком мудрым и знающим, ― вспоминал Ишпакай, ― но сам о себе говорил, что знания его ничтожны и потому учиться нужно каждый день и каждый час. Он много рассказывал о разных племенах и народах, но еще больше расспрашивал. Все его занимало. Ему хотелось знать, как живут саки и какие у них обычаи, как мы лечим коней и как воюем. И больше всего любил спрашивать о женщинах сакского племени.

― Он хотел знать, красивы ли сакские женщины? ― допытывалась Спаретра.

― Вовсе нет. Он был уверен в том, что вы красивы, но ему хотелось знать, правду ли рассказывают о женщинах кочевых племен. Греки говорят, будто сакские женщины так горды и неприступны, что сами саки их боятся. Что все они всадницы и отличные воительницы, но свои полчища ведут отдельно от мужчин, потому что к мужчинам относятся враждебно. О них говорят, будто им ничего не стоит завоевать целые города. А живут они в степи и не признают даже шатров. Одеваются в звериные шкуры, а едят дикие коренья и пьют кобылье молоко. Этих женщин они зовут амазонками.

― Что же ты ответил ему? ― Глаза Зарины загорелись лукавыми огоньками.

― Что ответил? Сказал, что женщины у нас и гордые и смелые, но своих полчищ не имеют, а вместе с мужьями и братьями защищают свои земли. Сказал, что кумыс они пьют, но и похлебку варят. А одежду любят из пестрых заморских тканей, какие носят самые знатные персиянки. А что к мужчинам они враждебны и живут одни в степи, это, говорю, выдумка самая несправедливая.

― Зачем же нам уединяться и враждовать с мужчинами,― вмешалась Зарина, ― когда саки не имеют привычки обижать нас? Наоборот, нам оказывают всяческое почтение. Что ты ему сказал, Ишпакай?

― Я сказал, что не знаю, как в Греции, а у нас и женщину-вождя встретишь в степи. И если она вождь племени, то почести ей оказывают даже старейшины рода. А вас бы он назвал амазонками, ― заключил Ишпакай. ― Да, пожалуй, и верно бы назвал. Ведь вы ушли своим отрядом, без мужчин, и сами хотите сокрушить столицу Персиды. ― Ишпакай шутливо подмигнул Спаретре.

― Хотелось бы мне сокрушить столицу Дария, ― сказала Зарина уже серьезно, ― только полчище мое столь малое, что подобно горсти песка в пустыне. Амазонки!.. Я так и назову вас, девушки. И, хоть мы не воюем и одежда на нас не из шкур звериных, мы чем-то похожи на тех женщин-воительниц, о которых греки рассказывают сказки. Как ты думаешь, Ишпакай?

― Так помните же, девушки, отныне вы ― амазонки!― смеялся Ишпакай. ― Только никому не говорите о том, что намерены выручить из плена своих женихов и братьев. Пусть лучше о вас рассказывают небылицы.

― Хоть он и благородный, грек, а плохо о нас думает, ― сказала с обидой Спаретра. ― «Живут где попало, одеваются в звериные шкуры...» Пусть бы посмотрел на наши шатры и праздничные одежды! Пусть бы увидел, как стараются нам угодить наши мужья и братья! И сами сакские женщины достойны доверия.

― Вот если бы он знал о жене сакского царя Аморга, которая спасла своего мужа, ― сказала Мирина, ― он бы не говорил таких слов. Все знают, что Аморг был обречен на смерть и персидский царь Кир казнил бы его, если бы отважная жена не собрала великое войско и не повела против Кира десять тысяч женщин. Она не побоялась пойти в столицу Персиды. Она освободила мужа.

― Да и ты, Зарина, названа по имени отважной и мужественной царицы, ― вспомнил Ишпакай. ― И она умела воевать, а прославилась не звериными шкурами, а красотой и благородством своим. И хоть давно все это было, а до сих пор живет молва о том, как богаты были ее одежды и колесницы.

― То были цари и было у них воинство превеликое, ― заметила Зарина, ― а у нас только и есть по коню с попоной да по луку с колчаном. А уж если мы амазонки, то поскачем лихо вперед, и пусть встречные попробуют с нами сразиться!

― Чем не амазонки?―пошутил Ишпакай. ― Только куда ты спешишь? Ведь стадо отстанет и есть нечего будет.