Меченая

– Взрослые вампиры знают гораздо больше, чем ты думаешь, – шепотом ответил Дэмьен. – Заруби это себе на носу. Взрослые всегда все знают, а уж Верховная жрица и подавно!

– Привет, ребята! – бросилась к нам Стиви Рей. – Ну как Вампирская социология? Начали с амазонок?

– Это было круто, – ответила я, радуясь тому, что можно закончить разговор о вампирском всезнании. – Я и не знала, что они отрезали себе правую грудь, чтобы не мешала стрелять из лука!

– Если бы они были такими плоскими, как я, им бы не пришлось себя калечить, – вздохнула Стиви Рей, удрученно опустив глаза на свой бюст.

– Или такими, как я, – вставил Дэмьен.

Я так и покатилась со смеху и прохохотала до самых дверей драмстудии.

В отличие от Неферет, профессор Нолам совсем не излучала могущества. Зато она излучала энергию. У нее были прямые темные волосы и сильный техасский акцент, о котором меня предупреждала Стиви Рей.

– Добро пожаловать, Зои! Выбирай любое место!

Я поздоровалась и села рядом с Элизабет, которую запомнила по уроку вампсоциологии. Она выглядела довольно миной, кроме того, я успела отметить, что она умная. (Всегда полезно садиться рядом с ботанами.)

– Мы как раз приступили к выбору монологов, которые каждый из вас прочтет перед всем классом на следующей неделе. Но полагаю, для начала вам будет полезно послушать, что означает «хорошо прочитанный монолог». Поэтому я пригласила На урок одного очень талантливого старшеклассника, который исполнит для вас знаменитый монолог из пьесы «Отелло», написанной великим вампиром-драматургом Уильямом Шекспиром. – Профессор Нолан помолчала и перевела взгляд на стекло двери. – Войдите.

Дверь распахнулась и – Боже милосердный! – у меня перестало биться сердце. Да что там сердце! Я чуть челюсть на парту не выронила, вытаращив глаза, как последняя идиотка. Это был самый классный парень, которого и когда-либо видела. Высокий, стройный, с темными и восхитительно волнистыми, как у Супермена, волосами! У него были потрясающие ослепительно-синие глаза и…

Нет, только не это! Черт возьми. Черт! Черт! Черт! Это был тот самый тип, которого я видела в коридоре.

– Входи, Эрик. Ты, как всегда, пунктуален. Мы сгораем от нетерпения, мечтая насладиться твоим исполнением.

Профессор Нолан обернулась к классу.

– Большинство из вас хорошо знакомо с нашим Эриком Найтом. Сейчас он учится на пятой ступени, а в прошлом году стал победителем проходившего в Лондоне Международного конкурса чтецов, в котором приняли участие представители всех Домов Ночи. Кроме того, своим исполнением партии Тони в нашей постановке «Вестсайдской истории» Эрик произвел настоящий фурор в Голливуде и на Бродвее. Итак, мы тебя слушаем, Эрик! – сияя от удовольствия, закончила профессор Нолан.

Я будто превратилась в заводную куклу. Руки мои сами собой поднялись вверх, и я горячо захлопала вместе с остальным классом. Эрик одарил нас ослепительной улыбкой и уверенно поднялся на небольшую сцену, расположенную в центре зала.

– Привет. Как дела?

Он обращался прямо ко мне. Врубаетесь? Именно ко мне! Я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки.

– На первый взгляд кажется, что читать монолог очень трудно и страшно, но я дам вам один небольшой совет. Представьте, что вы на сцене вместе с другими актерами. Обманите себя, забудьте о том, что вы совсем одни, как сейчас я…

Он начал читать монолог из «Отелло». Честно признаюсь, я знала об этой пьесе только то, что она считается одной из величайших трагедий Шекспира.

Читал Эрик просто потрясающе. Как я уже говорила, он был высоким и худощавым, под два метра ростом, но когда заговорил, вдруг стал казаться крупнее, старше и… мощнее. Голос его зазвучал на октаву ниже и приобрел какой-то незнакомый мне акцент. Фантастические синие глаза Эрика превратились в узкие щелки, а имя Дездемоны он произносил будто молитву. Я поняла, что герой любит ее всем сердцем, еще до того как прозвучали заключительные строки:

Я стал ей дорог тем, что жил в тревогах, А мне она – сочувствием своим.[10]

Когда Эрик произнес эти строки, глаза наши встретились, и так же, как в тот раз и темном коридоре, мне вдруг показалось будто мы в аудитории одни, одни в целом мире.

Где-то в глубине моего тела возникла дрожь, я узнала ее, потому что успела уже дважды испытать с тех пор как меня Пометили. Но если прежде эту дрожь вызвал запах крови, то теперь крови не было. Был только Эрик. А он закончил монолог, улыбнулся, прижал пальцы к губам, словно посылая мне воздушный поцелуй, и поклонился.