Меченая: Крест

– Моей маленькой звёздочке, захотелось получить новую красивую игрушку? – спросил он, поглаживая меня по волосам.

– Да, – ответила я. Должна была так ответить.

– Ну ладно, забирай её. – Он всё ещё продолжал смеяться. – Она полностью на твоём попечении, делай с ней, что хочешь, Дженни. Всё ради тебя.

Я была его слабостью. И я этим пользовалась.

С того для Кристина жила со мной в одной комнате. Ей поставили кровать. Я нашла для неё одежду, я кормила её, играла с ней и со временем Кристина осознала, что я ей не враг. Она стала доверять мне. Стала более разговорчивой и иногда даже улыбалась. С годами, она стала мне сестрой. А я для неё… наверное всем.

Мы проводили много времени вместе. Никто из Скалы не имел права к ней прикасаться, она была полностью под моей защитой, а значит – под защитой Завира.

Со временем она рассказала мне о себе. Её родителей убил зелёный дым. Её подобрала бродячая семья, и некоторое время она жила с ними… точнее пыталась выжить, как и все. Но эта семья пришла в Скалу, и Скверна, увидев Кристину, предложила им неплохое вознаграждение за девочку. Кристину продали. Так же, как и меня. У нас оказалось много общего.

Мы росли вместе. И роднее её у меня никого не было. Завира я никогда по-настоящему не любила. Он не заслуживал моей любви. После того, как он избил меня до полусмерти, я перестала считать себя ему обязанной.

Когда Завир умер и меня отправили работать в бойцовские ямы, я забрала Кристину с собой. Она ждала меня каждый день, ютясь в нашей маленькой комнате в общежитии для сотрудников бойцовского клуба. Ждала моего возвращения с работы. Ей было очень одиноко, я знала это, но я должна была работать, чтобы содержать нас.

У Кристины не было метки, поэтому она даже на улице показаться не могла. Так и жила – взаперти. Как я когда-то… И исходя из собственного опыта, я прекрасно знала, что однажды чаша терпения переполнится и ей это надоест. Поэтому, предвидя события, я стала прятать белые волосы Кристины под грязный платок, одевать её в уродские лохмотья, пачкать лицо золой и выводить на улицу. Думала, моей метки хватит, чтобы защитить нас обоих. Ведь я поклялась её защищать. Всегда. Я дала ей слово. Не зря ведь в свободное от работы время я продолжала тренироваться. Закаляла своё тело, оттачивала удары и бросала камни в жестяные банки вырабатывая меткость. Люди Завира многому меня научили, но я не хотела на этом останавливаться. Я должна была стать ещё лучше. Потому что у меня была Кристина.

Физическая подготовка это конечно хорошо, но я всё ещё оставалась девчонкой. А в Новом мире женскому полу было конкретно указано место. Так, как пришлось выживать после смерти Завира, трудно было себе представить. Мне было чуть больше семнадцати, Кристине тринадцать. Она была моей заботой. И я хотела заботиться о ней. Мне было страшно представить, что со мной будет, если её не станет рядом. А что станет с ней…

Прошло ещё два года прежде чем Кристину забрали. Мне кажется, Скверна всё это время молча выжидала пока её красота выйдет на новый уровень. Ведь изо дня в день она превращалась в потрясающе красивую девушку. Меня это только пугало. Мне нужно было маскировать её лучше для наших вечерних вылазок в город. Во время одной из них головорезы Скверны и забрали её. Без объяснений. Сказали, что так надо. Что так требует их новый предводитель.

Если я попытаюсь описать, что чувствовала тогда, боюсь, у меня ничего не получится. Такие чувства невозможно выразить словами. Меня будто опустошили. Я будто умерла.

Первые два дня ломилась в ворота дома, где сама когда-то жила. Требовала вернуть Кристину, угрожала, избивала охранника, даже двоих. Я умоляла их отпустить её, заверяла, что убью каждого, кто к ней прикоснётся… Я стояла на коленях… Я не знала, что мне делать…

Кристину мне не вернули. После двух бессонных ночей мой мозг почти не соображал. Я пыталась заставить себя хотя бы поплакать, но мои глаза будто высохли, а в голове гремел голос Завира: «Слёзы – удел слабых». Я ничего не ела и не пила, поэтому приступы головокружения не застали врасплох. Я сама себе была противна.

Говорят, что после отрицания должно прийти смирение. Я ждала его на третьи и четвёртые сутки, но оно так и не приходило. Понимание того, что какой-нибудь мерзкий ублюдок прикасается к моей хрупкой невинной девочке, к моей маленькой сестрёнке, раздирало меня на части. Мне хотелось умереть… Я ждала, когда же придёт смирение, но вместо него пришла ярость. Сумасшедшая, безудержная и всепоглощающая.

Взяла себя в руки и привела в порядок разум и тело. Поела, вооружилась всем, что у меня было: двумя складными ножами и маникюрными ножницами, взяла целую сумку барахла, чтобы продать и отправилась получать информацию по своим каналам.