Меченая: Крест

Желваки забегали по его скулам, а я улыбнулась шире:

– Если моя ярость всегда вырывается наружу, то кому-то постоянно приходится ею давиться. Даже сейчас. И я даже не знаю, что хуже. Что случилось в столовой? Идеально контролирующий себя Чейз не сдержал эмоций? Впечатляет.

– Меня не интересует твоё мнение.

– Сомневаюсь. Ты стал неприлично много со мной разговаривать.

– И это не доставляет мне никакого удовольствия.

– Тогда что доставляет? – Зря я это сказала.

Глаза Чейза недобро блеснули:

– Твои услуги меня не интересуют.

Мрачный коридор вздрогнул от громкого хлопка – я залепила Чейзу пощёчину. Как последняя слабачка, которая не знает слова «драка». Я ведь могла продемонстрировать ему свой отменный хук справа, могла попытаться ударить в живот, ну или хотя бы в пах. Но нет, я дала ему пощёчину! ПОЩЁЧИНУ! И я уверена – он мог бы избежать удара, но не стал этого делать и, кажется, его голова весит тонну, потому что она почти не сдвинулась с места. Никакой реакции. Зато моя ладонь пылает огнём.

Я. Дала. Ему. Пощёчину.

Я!

Какой стыд…

И он ничего не стал делать в ответ. Ещё недолго прожигал меня глазами, в которых почему-то не было привычной ярости, а затем просто сказал:

– Иди за мной. – И зашагал прочь.

Ненавижу его.

– Зачем ты привёл меня в мою же палату? – накинулась я на Чейза, как только переступила порог. – Мне не девяносто лет, я и сама могла найти дорогу!

Чейз подпёр боком стену и с раздражённым видом сложил руки на груди. На правой щеке горело большое красное пятно. И мне чертовски нравилось смотреть на это пятно!

– Мне нужна карта, – сухо сказал он, точнее почти приказал.

– Что? – а я вот с абсурдом выдохнула.

– Дакиру нужна твоя карта. – Чейз устало провёл ладонью по лицу. – Я видел её в твоём рюкзаке.

– И с какой стати я должна давать её {тебе}?

Чейз выстрелил в меня своим коронный убийственным взглядом:

– Прямо сейчас я сам могу забрать её из твоего рюкзака, уйти и перестать наконец травиться твоим присутствием. Но Дакир… он попросил одолжить её у тебя на время.

– И послал за этим {тебя}, – констатировала я. – Это тоже входит в отработку наказания? Кажется, ты становишься проблемным парнем.

Чейз откинул затылок на стену и шумно выдохнул:

– Меня уже тошнит от тебя.

– Это очень мило. И я бы даже сказала: взаимно. Но заметь, это ты припёрся в мою палату и это ты отравляешь в ней воздух. Так что будь добр, свали, мне нужно проветрить.

Плюхнулась на кровать и тут же пожалела об этом – спину точно тисками сдавило. Прикусила губу, сдерживая стон, и почувствовала на языке вкус металла от вернувшегося на место колечка.

Чейз тяжело и протяжно вздохнул, подхватил с пола рюкзак и принялся выворачивать его содержимое на пол.

– Если бы у меня был пистолет, я бы пустила тебе пулю в затылок, – проскрипела сквозь зубы, следя за его действиями.

– Хорошо, что я его у тебя забрал.

– Когда-нибудь я его верну.

Чейз подобрал сложенный вчетверо, пожелтевший кусок бумаги и выпрямился. И кажется, мне уже во второй раз мерещится, что уголки его губ приподнимаются в улыбке, в то время, когда глаза уничтожают всё вокруг. Сумасшедший парадокс.

Тоже поднялась, не собираясь сдавать позиций:

– Я хочу видеть Дакира.

– Рад за тебя.

– Отведи меня к нему!

Чейз уже был на пути к выходу, но всё же остановился и повернул голову. Волосы упали на глаза, и я не видела, что творится в них сейчас.

– До завтрашнего вечера тебе не разрешено покидать это крыло.

– А потом? Ты придёшь за мной и проводишь в новую комнату? – выплюнула, в усмешке дёрнув плечами. – Ты вообще в курсе, что меня распределили в блок пятого отряда?

Чейз развернулся ко мне всем телом, и я ничего не могла прочитать по его лицу. Его грудь напряглась, натянув чёрный свитер, на руках надулись вены.

– Чушь! – рявкнул он.

Ого! А мы-то и не знали, оказывается.

– Не думаю. Хотя данная перспектива нравится мне не больше твоего.

Ещё одна долгая пауза.

– Сомневаюсь, – выплюнул Чейз и вихрем вылетел из палаты.

Глава 17

Вечера следующего дня я ждала, как Рождества лет пятнадцать назад. Днём Кира сделала перевязку, провела инструктаж касательно того, что мне можно, а что нельзя (того что можно было скудно мало), рассказала, куда приходить к ней для дальнейшей обработки ран и, пожелав удачи, выпорхнула за дверь.

Санта, то есть Чейз, явился по мою душу, едва осеннее солнце окрасило небо в цвет заката. И не то чтобы я ждала конкретно его появления, я ждала освобождения из этой палаты. Заточение сказывалось на мне ужасным образом, кажется, я даже отупела! Мне срочно нужна была смена обстановки и свежий воздух.

Чейз был одет всё в тот же чёрный обтягивающий рельефы тела свитер, тёмно-синие потёртые джинсы с дырами на коленях и в большие военные ботинки. Его волосы были влажными и растрёпанными и, Несмотря на то, что он полный кретин, мне это безумно нравилось. Но вот кислая мина на его каменном лице так и умоляла врезать по ней. И я бы с удовольствием оказала ему эту услугу, если бы последствием сия действия не стало бы моё очередное заключение в этой палате со сломанным позвоночником.

– Пошли! – рявкнул он.