Меченая: Крест

Слабо кивнула. Я не просто догадывалась – я знала.

– Следующие два года родили во мне другого человека. Я окончательно закрепил за собой статус убийцы, бой за боем лишая жизней не только разных подонков, но и сопляков, которые даже не знали, что такое хук справа. Ямы сделали из меня другого человека. Не Дакир научил меня выживать и драться, это сделали ямы. Иногда мне кажется, что именно по этой причине он меня и отправил в Скалу. Для того чтобы я превратился в того, кто я сейчас. Дакир поставил на меня не как на связного с Крестом, а как на бойца, которого Скверна превратит в машину для убийств и который однажды всё равно вернётся в Крест, потому что Ронни остался там. Дакир знал, что я вернусь. И знал, кем я вернусь. День за днём я изматывал себя, тренируясь; убивал людей, я стал рабом Завира, я стал последним куском дерьма только ради того, чтобы вернуться к Ронни. Ведь я дал ему обещание. И я не мог его нарушить. Кроме меня у него никого не осталось.

На какое-то время наступила тишина, кажется, даже твари стихли, прислушиваясь. И я думала, разговор закончен, но Чейз глубоко вздохнул и печально улыбнувшись, продолжил:

– За те два года, я похоронил в себе всё человеческое. Моя ярость утихла, моё желание изменить этот мир исчезло. В моей голове был лишь свод правил, которым я должен был подчиняться, чтобы выжить. И я подчинялся. Весь мир стал для меня ареной, а я безжалостным убийцей, бездушным и бессердечным, таким, каким другие хотели меня видеть. Возможно даже Дакир хотел меня таким видеть. Я ни разу не спросил его об этом. Потому что всё кроме Ронни перестало иметь значение. Единственное, что удерживало меня, когда я был в ямах, толкало, двигало дальше, это обещание, что я дал ему. И я двигался. Как робот. Хотя знаешь, – Чейз хмурясь, взглянул мне в лицо, – я ведь думал, что сдохну прямо в этой пропитанной кровью яме, когда Скверна решила дать дорогу другому бойцу. Бои становились не интересными, потому что такой как я – робот-убийца, непобедимый Койот, всегда одерживал победу. Она стала предсказуемой.

Чейз пристально глядел мне в лицо, даже не моргая, словно опять что-то проверяя. Словно выискивая в моей реакции что-то неправильное. Что-то, что приоткроет завесу тайн с меченой девчонки, которая по каким-то странным причинам работала в баре, а не зависала на готовых харчах вместе со своим хозяином.

Кожа с ног до головы покрылась мурашками. Я задержала дыхание, просто для того, чтобы не произнести ни звука.

– Так они меня назвали, – сухо, но ровно произнёс Чейз, – Койот. Просто потому что я был диким, свирепым и неуправляемым. Это имя осталось со мной даже после того, как я изменился и стал бездушной машиной для убийств. Когда я потерял свою человечность в тех ямах.

– Но ты вернулся к Ронни, – с нажимом произнесла я, продолжая играть свою роль. Продолжая делать вид, что ничего не знаю.

– Ронни испугался меня, – голос Чейза дрогнул. – Когда я вернулся в Крест, он не признал во мне своего брата. И я его понимаю, теперь я мало чем похожу на прежнего Чейза. Тогда мне пришлось много над собой работать, чтобы хотя бы Ронни вернуть частичку прежнего Чейза. – Он снова выдержал паузу и с пустым взглядом принялся крутить в руках бутылку с водой. – Не принимай близко, но ты первая, кому я об этом рассказываю. И из-за этого ты меня ещё больше бесишь.

Я выдавила из себя что-то наподобие смешка и снова смолка. У меня не было слов.

А Чейз продолжал:

– Я думал для меня всё кончено. Они выставили меня на бой с моим же другом. Да, представь себе, когда-то у меня был друг. Они назвали его Панда. Он был моей точной копией два года назад. Я видел в нём себя. Такой же взбалмошный, самоуверенный и такой же идиот. Скверна быстро пронюхала, что замкнутый, никого к себе не подпускающий Койот впервые с кем-то поладил. И они выставили нас друг против друга.

Бум!

Тварь ударила в дверь, но на этот раз ни я, ни Чейз даже не вздрогнули. Мы смотрели друг другу в глаза. Сейчас мы были ближе, чем когда-либо. Он открывал себя передо мной. И мне прекрасно известно, чего ему это стоило, каких усилий. Скверна запаковала его душу в стальную коробку, а он только что нашёл в себе силы, чтобы открыть её передо мной. Неужели я это заслужила? Что будет, когда он узнает правду? Узнает о том, кто я такая на самом деле.

Чейз продолжал говорить, словно его просто прорвало за долгие годы молчания: