Меченый

Когда прибыл вестник, у Лиши в руках была охапка белья. Она сунула письмо Вайки в фартук и занялась другими делами. Когда она убрала выстиранное белье, прибежала девчушка и доложила, что пациент кашляет кровью. Затем пришлось вправлять сломанную руку и заодно дать урок ученицам.

Не успела она оглянуться, как солнце уже село и девушки легли спать. Лиша прикрутила фитили, чтобы лампы светили тусклым оранжевым светом, и в последний раз прошла между кроватями, чтобы проверить, все ли пациенты хорошо себя чувствуют, прежде чем подняться наверх. По пути она поймала взгляд Рожера. Юноша поманил ее, но она улыбнулась и покачала головой. Она наставила на него палец, затем сложила руки словно в молитве, прижалась к ним щекой и закрыла глаза.

Рожер нахмурился, но она подмигнула ему и пошла дальше, зная, что он не отправится следом. Гипс сняли, но юноша жаловался на боль и слабость, хотя перелом зажил хорошо.

В конце комнаты Лиша остановилась налить себе воды. Стояла теплая летняя ночь, и кувшин запотел. Лиша рассеянно вытерла руку о фартук и почувствовала хруст бумаги. Она вспомнила о письме Вайки, вытащила его, сломала печать большим пальцем и наклонила лист к лампе, не отрываясь от чашки.

Через мгновение глиняная чашка упала на пол и раскололась, но Лиша этого не заметила. Она сжала в кулаке листок и выбежала из комнаты.

* * *

Когда Рожер нашел Лишу, она тихо плакала в темной кухне.

— Что случилось? — спросил он, тяжело опираясь на трость.

— Рожер? — Лиша шмыгнула носом. — Почему ты не в постели?

Рожер не ответил. Он подошел и сел рядом:

— Плохие новости из дома?

Лиша посмотрела на него и кивнула.

— Помнишь, мой отец простудился? — Она подождала, пока Рожер кивнет. — Он шел на поправку, но болезнь вернулась. Это оказалась горячка. Прокатилась по всей Лощине. Большинство должно выздороветь, но самые слабые…

Она снова заплакала.

— Кто-то знакомый? — спросил Рожер и немедленно себя выругал. Ну конечно же, кто-то знакомый. В деревушках все друг друга знают.

Лиша не заметила оговорки.

— Моя наставница, Бруна. — На фартук падали крупные слезы. — Еще несколько человек и пара детишек, которых я даже ни разу не видела. Всего дюжина, и половина города до сих пор не поправилась. Мой отец совсем плох.

— Соболезную, — произнес Рожер.

— Не жалей меня, это моя вина.

— Что?

— Я должна была быть там. Я не всегда была ученицей Джизелл. Я обещала вернуться в Лесорубову Лощину, когда закончу учиться. Если бы я сдержала обещание, я была бы сейчас там, и тогда…

— Я видел в Опушке, как люди умирали от горячки. Их смерть тоже на твоей совести? А тех, кто умирает в этом самом городе, потому что ты не можешь помочь всем?

— Это не то же самое, и ты это знаешь.

— Неужели? Ты сама сказала, что мертвым не полегчает, если ты разрушишь свою жизнь чувством вины.

Лиша взглянула на него круглыми мокрыми глазами.

— И что ты намерена делать? — спросил Рожер. — Плакать ночь напролет или собираться?

— Собираться?

— У меня есть переносной круг вестников. Утром отправимся в Лесорубову Лощину.

— Рожер, ты еле ходишь! — запротестовала Лиша.

Рожер поднял трость, положил на кухонную стойку и встал. Он двигался немного скованно, но без посторонней помощи.

— Притворялся ради теплой постели и любящих женщин?

— Ничего подобного! — покраснел Рожер. — Просто я… еще не готов выступать.

— Но ты сможешь дойти до Лесорубовой Лощины? Это неделя без лошади.

— Вряд ли мне придется делать по пути сальто. Смогу.

Лиша скрестила руки на груди и покачала головой:

— Нет. Я запрещаю.

— Ученицам своим запрещай.

— Ты мой пациент, — парировала Лиша, — и я запрещаю тебе подвергать свое здоровье опасности. Я найму вестника.

— Удачи. Следующий вестник на юг отправится только через неделю, а свободных в это время года нет. Придется выложить целое состояние, чтобы кто-нибудь бросил все дела и отвез тебя в Лесорубову Лощину. К тому же я могу отогнать подземников игрой на скрипке. Вестники такого не умеют.

— Ну конечно можешь. — По тону Лиши было ясно, что она ему ничуть не поверила. — Но мне нужна быстрая лошадь, а не волшебная скрипка.

Не обращая внимания на протесты Рожера, она загнала его обратно в постель и поднялась наверх, чтобы собрать вещи.

* * *

— Ты уверена? — спросила Джизелл наутро.

— Надо ехать. Вдвоем Вайка и Дарси не справятся.

Джизелл кивнула:

— Рожер, похоже, думает, что проводит тебя.

— Ничего подобного, — отрезала Лиша. — Я найму вестника.

— Он все утро собирал свои вещи.

— Он едва встал с кровати.

— Пфф! Почти три месяца прошло. Он все утро ходит без палки. Похоже, просто хотел задержаться рядом с тобой.

Лиша выпучила глаза:

— По-твоему, Рожер…

— Не всякий мужчина вызовется защищать тебя от подземников, — пожала плечами Джизелл.

— Джизелл, я гожусь ему в матери!

— Пфф! Тебе всего двадцать семь, а Рожер говорит, что ему двадцать.

— Рожер много чего говорит.

Джизелл снова пожала плечами.

— Ты уверяешь, что у тебя нет ничего общего с моей матерью, но вы обе способны превратить любую трагедию в обсуждение моей личной жизни.

Джизелл открыла рот, чтобы ответить, но Лиша взмахнула рукой.

— Прошу прощения. Мне нужно нанять вестника.