МЕЧЕТЬ ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО

Но почему, собственно, не существует малоросского Пушкина? Разве малороссы не талантливый народ? Талантливый, конечно. Но причину отсутствия «Евгения Онегина», написанного на мове, следует искать опять же в общей истории. Был великий народ, и главным собирателем его талантов служила одна столица. После, в силу всяческих катаклизмов, столица переместилась в другой город, посевернее. Дело житейское. Ах, да! Параллельно с перемещением столицы от мейнстрима начинают ответвляться два течения. Я отдаю себе отчет — то, что говорю я, вольный литератор, никогда не может быть сказано на официальном уровне. Быть может, оно и правильно. Но, без проекции на международное право и прочее, не для того, чтобы обосновывать этим материальные притязания, а просто ради адекватного самоощущения, мы не должны бояться сказать себе: равенства нет и не может быть. Если Господь, по каким-то только Ему ведомым причинам, попустил, чтобы один человек рождался талантливым, а другой бездарным, один сильным, а другой слабым, один здоровым, а другой больным — спрашивается, почему то, что является правдой в отношении отдельных людей, перестает быть правдой в отношении целых народов? А правда такова: Киевская Русь — Россия это мейнстрим, а два иных народа — боковые течения. Доказательства? Да извольте. Отсутствие Пушкина и есть доказательство. Гоголь — доказательство еще большее. По такому же механизму, как столицы стягивают лучшие умы из глубинки, язык мейнстрима втягивает в свой созидательный процесс всех талантливых малороссов и белорусов. Можно хоть сто раз перевести Гоголя на мову — от правды не уйдешь. Вся национальная идентичность малороссов начинается и завершается фольк-культурой. (Даже Григорий Сковорода, при всей внешней приверженности к фольк-культуре — скитанья с мешком и посохом по дорогам Малороссии, мифологизированная биография, — на родном языке только общался со встречными, а творил-то по-русски!)

Подсознательно правда эта более чем понятна нашим незалежным соседям. Именно из нее и проистекают все несуразные телодвижения вроде раздувания Шевченки до размеров Пушкина и празднования тысячелетия с копейками. А мы велики и ленивы, позёвываем и посмеиваемся, глядя на то, как малороссы хватают за рукав западных европейцев, выкрикивая им в уши свои экстравагантные трактовки истории. Комплекс неполноценности — страшная штука, его нельзя недооценивать. Мы совершили ошибку: нам еще десять лет назад стоило бы сделать день Крещения Руси (просто Руси, одной единственной во все времена, хотя, конечно, те, кто от нее оторвался, могут праздновать вместе с нами) ежегодным праздником. Глядишь, сегодня пришлось бы украинцам искать другой повод для помпезного ликования, а Патриарху Варфоломею — другой повод сослужить в панихиде по поводу пресловутого голодомора, трагедии, которой, кощунственным по отношению к памяти погибших образом, придана антирусская трактовка. (Но, касательно Варфоломея: я говорю сейчас только об общественно-политическом значении торжества. Тема нынешних религиозных взаимоотношений России с Украиной требует особого разговора. Мимоходом ее лучше даже и не касаться). В наше зыбкое время альфы рискуют поменяться местами с омегами, что самое забавное — к одинаковой беде для обеих сторон. Мы не можем позволить себе проигрыша информационной войны. Пора бы нам забыть о великодержавной лености. Пора приложить большие усилия к тому, чтобы ни один француз не назвал больше Анну Ярославну «украинкой».

Хотя беглый обзор иностранных СМИ не может не радовать — куцая дата не привлекла к себе почти никакого внимания.

Дети из Верхней Нормандии

Перед учебным годом семья эта, понятное дело, покинула монастырь. Но я все еще продолжаю о ней думать.

Здесь необходимо небольшое пояснение. В последнюю декаду моего пребывания во Франции я, как и намеревалась заранее, совершила паломничество к Божией Матери Леснинской. О Свято-Богородицком монастыре, где хранится чудотворная икона, мне уже доводилось писать. Сейчас я только напомню, что обитель эта находится в Верхней Нормандии.

На семью паломников, упомянутую выше, я в первый раз обратила внимание в трапезной. Очень уж приятно было на них смотреть, на эту мать с четырьмя детьми. Позволю себе набросать портретные зарисовки.

Наташа, 38 лет. Высокая, статная, из тех женщин, которых принято сравнивать с павами и лебедушками. Говорит с характерным для жителей Малороссии фрикативным «г», что ее совсем не портит.