Мечи и ледовая магия

В этот момент оба невообразимо длинных трупа исчезли, прихватив и свои отсеченные головы.

Фафхрд проницательно заметил:

– Мышелов, я начинаю думать, что к этой нашей утренней заварушке причастны сверхъестественные силы!

– Или это была галлюцинация, о гигант мысли! – раздраженно бросил Мышелов.

– Это вряд ли, – возразил Фафхрд. – Взгляни-ка, здесь осталось их оружие!

– И правда, – признал свою ошибку Мышелов, жадно впиваясь взглядом в черный и серебристый клинки, лежавшие на полу. – За них, пожалуй, немало дадут на Дворе Чудес.

Большой Гонг Ланкмара, чей звук проникал даже сквозь толстые стены, мрачно отбил двенадцать – в этот полуденный час могильщики вонзали в землю свои лопаты.

– Вот он, знак! – провозгласил Фафхрд. – Теперь понятно, откуда эти сверхъестественные силы. Царство Теней, конечный пункт всех похоронных процессий!

– Да, – согласился Мышелов. – Принц Смерть, этот шустрый парнишка, снова попытался погубить нас.

Фафхрд подошел к большому тазу, стоявшему у стены, и начал плескать себе в лицо холодной водой.

– Ну и ладно, – проговорил он, фыркая. – Во всяком случае, это была симпатичная приманка. В конце концов, что может быть лучше юной девушки, да еще обнаженной – пусть даже она просто промелькнула перед глазами, чтобы пробудить отличный аппетит перед завтраком?

– В самом деле! – откликнулся Мышелов, крепко зажмурив глаза и энергично протирая лицо светлым бренди, щедро плеснув его в ладонь. – Она была как раз тем недозрелым виноградом, который разжигает твою страсть сатира к обладанию едва распустившимися бутончиками!

В тишине, наступившей после того, как прекратился плеск воды в тазу, Фафхрд невинным тоном переспросил:

– Чья страсть сатира?

Под пятой богов

Как-то вечером, хорошенько набравшись в «Серебряном Угре», Серый Мышелов и Фафхрд принялись благодушно и даже с удовольствием вспоминать своих былых возлюбленных и свои подвиги на ниве любви. Они даже чуть-чуть прихвастнули друг перед другом насчет самых недавних эротических утех (хотя хвастать такими вещами вообще-то не умно: разве можно предугадать, кто вас случайно подслушает?).

– Несмотря на большую дружбу с силами зла, – сказал Мышелов; – Хисвет сущий ребенок. Так что чему бы я стал удивляться? Зло естественным образом присуще детям, это для них игра, они не стыдятся дурного. Груди у нее – не больше орехов, или плодов лайма, или маленьких мандаринов, увенчанных крошечными шишечками.., все восемь таковы!

Фафхрд продолжил:

– Фрикс – это приключение в чистом виде! Тебе бы взглянуть на нее в ту ночь, на крепостной стене, – глаза восхищенно горят, глядя на звезды… Обнаженная, если не считать татуировок на бронзовом теле, нежном, как розовеющий закат… Она выглядела так, словно была готова взлететь – ну именно это она и сделала, как ты знаешь.

***

В Стране Богов, или, коротко, Страбоге, и вблизи от Полюса Жизни Невона, который лежит в южном полушарии и является антиподом Царства Теней (обители Смерти), трое богов сидели кружком, скрестив ноги; сквозь непрерывное бормотание молящихся, надеющихся и отчаявшихся, вечно звучащее в ушах любого божества, как будто боги постоянно вслушиваются в гул морской раковины, они услышали голоса Фафхрда и Мышелова.

Одним из трех этих богов был Иссек, которому Фафхрд некогда в течение трех месяцев преданно служил. Иссек выглядел как нежный юноша со сломанными запястьями и лодыжками, или, скорее, постоянно изогнутыми под прямым углом. Его жестоко пытали во время крестных мук. Вторым был Кос, которого Фафхрд почитал в детстве, живя в Мерзлом Стане, – довольно кряжистый, мускулистый бог, закутанный в меха, с серьезным, если не сказать угрюмым, выражением бородатого лица.

Третьим божеством был Мог, походивший на четырехлапого паука с довольно симпатичным, хотя и не совсем человеческим лицом. Когда-то Ивриана, первая возлюбленная Мышелова, глядя на украденную им для нее нефритовую статуэтку Мога, заявила (возможно, в шутку), что Мог и Мышелов похожи друг на друга.

Ныне Мышелов (как, впрочем, и прежде) был уверен в том, что он – абсолютный атеист, но это было не так. Отчасти благодаря шутке Иврианы, а отчасти потому, что его самолюбию польстило то, что он украл бога, похожего на него самого, он твердо поверил в существование Мога.

Таким образом, Мышелов и Фафхрд были истинно верующими, хотя и заблудшими, и три бога услышали их голоса именно по этой причине и еще потому, что это были наиболее заметные из почитателей, каких когда-либо имели эти три бога, кроме того, герои жутко хвастались. А ведь у богов особо острый слух на хвастовство, или на заявления о счастье и довольстве, или на заверения в том, что какое-либо событие должно наверняка произойти, или на любые слова, намекающие на то, что человек хотя бы в самой малой степени сам управляет собственной судьбой. Ведь боги ревнивы, упрямы, легко впадают в гнев и любят разрушать планы людей.

– Это они, точно.., дерзкие ублюдки, – хрюкнул Кос, потея под своими мехами, так как в Страбоге было тепло, как в раю.