Мечи и ледовая магия

И в это мгновение сон отлетел от Фафхрда, и он тупо сел, услышав резкий вскрик Мышелова, и перед ним мелькнуло леденящее видение лица – узкого, прекрасного, с необычайно грустным бледно-фиолетовым лицом и с глазами, похожими на черные дыры. Еще он успел заметить призрачное тело, как бы обернутое черными крыльями.

А потом Мышелов схватил его за плечо и встряхнул, крича:

– Проснись, проснись! Не молчи!

Фафхрд потер лицо ладонью и пробормотал:

– Что случилось?

Присев рядом с ним на корточки, Мышелов заговорил торопливо, едва успевая переводить дыхание:

– Наши веселые светлячки вдруг забеспокоились и начали метаться вокруг мачты, как огни святого Эльма. Один начал кружить возле меня, словно назойливая оса, а когда я его отогнал, то увидел, что второй огонек летает прямо над тобой, задержался у талии, потом просто прилип к твоей шее. Твоя кожа вдруг стала серебристо-белой, бледной, как у покойника, а огонек превратился в объявший тебя светящийся саван. Я жутко испугался за тебя и прогнал его.

Замутненный взгляд Фафхрда отчасти прояснился, пока Мышелов говорил, а когда рассказ закончился, Фафхрд кивнул и сказал понимающе:

– Да, так и должно быть. Она много говорила о смерти и в конце сама стала похожа на покойницу, бедная пророчица.

– Кто говорил? – спросил Мышелов. – Какая пророчица?

– Мерцающая девушка, конечно, – ответил Фафхрд. – Ты знаешь, о чем я говорю.

Он встал. Его ремень скользнул вниз. Он широко раскрытыми глазами уставился на расстегнутую пряжку, потом поднял ремень и застегнул.

– Фафхрд, я не знаю, о чем ты говоришь! – возразил Мышелов, и его лицо внезапно помрачнело. – Девушка? Какая девушка? Мираж? Твоя эротическая фантазия? Или ты превратился в сумасшедшего лунатика?

Тут Фафхрд заговорил куда более резко и напомнил Мышелову, что именно он, Мышелов, еще недавно высказывал предположение, что блуждающие огоньки – это девушки и что хоть в них ощущается немалая примесь чего-то сверхъестественного, все же они могут обрести вполне материальное женское естество любого вида.

Мышелов постепенно признал справедливость слов друга, хотя его ум постоянно стремился уплыть в размышления о пузырящемся мироздании. Однако под нажимом Фафхрда Мышелов даже признался в своей встрече с огненно-рыжей мерцающей девушкой с красными, как киноварь, глазами, произошедшей прошлой ночью, – когда побратим увидел его охваченным пламенем, и после настойчивых расспросов припомнил те слова, которые слышал во сне.

– Значит, твоя рыжая красотка говорила о Жизни и утверждала, что на юге таятся бессмертие и рай, – задумчиво подвел итог Фафхрд, – в то время как моя темная милашка толковала о Смерти и о том, что мы должны повернуть назад, на север, к Царству Теней и Ланкмару. – И тут его охватило возбуждение, он изумился собственному прозрению, внезапно посетившему его. – Мышелов, я все понял! Их две пары, этих мерцающих девушек! Дневная пара (ты говорил с одной из них) – это дети солнца и посланницы мифической Страны Богов на Полюсе Жизни Невона. А ночная пара, заменяющая первую на период от сумерек до рассвета, – это служительницы луны, дочери Белой Охотницы, преданные Царству Теней, которое лежит в противоположном от Полюса Жизни конце мира.

– Фафхрд, подумай-ка вот о чем, – сказал Мышелов, возвращаясь из глубин своих мрачных раздумий. – Какими должны быть высота и диаметр каждой из водяных труб-смерчей, чтобы звезды на их дне были видны в каждой точке противоположной половины Невона (там, наверху, когда там наступает ночь)? Чем объяснить, почему звезды ярче всего в зените, так что ты отчетливо видишь каждую из них, не прибегая в двояковыпуклым линзам. Похоже, это доказывает, что некие божества должны… – Тут слова Фафхрда наконец проникли в его сознание, и он сказал уже не так отстранение:

– Две разные пары девушек? То есть всего их четыре? Фафхрд, я думаю, тут перебор в количестве. По правилу сабли Илдрика…

– Здесь две пары близнецов, – перебил его Фафхрд. – И именно это верное число, а другое будет ошибочным. Заметь себе, малыш, твоя солнечная девушка предсказывала, что нас ждет беда, хотя и обещала добро, – ведь как же можно достичь бессмертия и рая, если не смертью? Как можно попасть в Страну Богов, если не через гибель? Ведь обжигающие солнечные лучи – чисты они или нет, все равно гибельны и смертоносны. Но моя лунная девушка, тоже считая, что нас ждут несчастья, все-таки желает нам одного лишь добра – и сама она одновременно и добра, и холодна, как ночное светило. Она сказала в моем сне: «Поворачивай назад, к Смерти», и это звучит зловеще. Но ты и я жили рядом со Смертью десятки лет, и ни разу всерьез не пострадали, – а ведь она именно об этом и говорила: