Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2

На корме «Морского ястреба», рядом со старым Урфом, сжимавшим штурвал, стоял Серый Мышелов: руки его были сложены на груди, лицо сияло довольной улыбкой. Все его приземистое коренастое тело мерно покачивалось в такт движениям увлекаемого попутным ветром корабля, нос которого то зарывался в невысокие волны, то вновь поднимался над ними. Время от времени он оглядывался назад, на таявшие вдали одиночные огни Но-Омбрульска, но чаще взгляд его был устремлен вперед, туда, где на расстоянии пяти дней и пяти ночей пути, на Льдистом острове, его ждали прекрасная Сиф и однорукий бедняга Фафхрд и большая часть их людей, а также Фафхрдова Афрейт, которая, на вкус Мышелова, была уж больно строга.

«Клянусь Могом и Локи, подумал он, ничто не сравнится с радостью капитана, ведущего домой свой корабль, груженный добытыми в невероятно ловких сделках товарами». И любовный пыл юноши, и жажда подвигов молодого, полного сил мужчины, даже восторг художника, создавшего шедевр, или ликование ученого, завершившего дело своей жизни, – все это сущие пустяки, детский лепет в сравнении с удовлетворением, испытываемым им от сознания выполненного долга.

В восторге от самого себя, Мышелов не мог противиться искушению еще раз мысленно перечесть все до единого товары на корабле – а заодно и лишний раз увериться, что каждый из них находится в наиболее подходящей для него части судна, надежно привязанный на случай шторма или другой оказии.

Прежде всего в капитанской каюте, которая в данный момент находилась у него под ногами, лежали крепко-накрепко привязанные к переборкам бочки с вином, в основном крепленым; там же были и небольшие бочонки горького бренди, излюбленного напитка Фафхрда, – их-то уж точно никому нельзя было доверять (кроме, пожалуй, желтокожего Урфа), напомнил он себе, поднося ко рту висевшую у него на поясе маленькую кожаную фляжку и делая умеренный глоток живительной влаги, добытой на виноградниках Уул-Хруспа; командуя погрузкой и молниеносным отплытием «Морского ястреба», он сорвал себе горло и теперь чувствовал, что лишь этот живительный эликсир в состоянии вернуть его голосу прежнюю мощь еще до того, как ему доведется помериться силой с суровыми ветрами открытого моря.

Но не только вино и бренди были сложены в его каюте: в таких же крепких бочонках с просмоленными швами лежала и пшеничная мука, плебейский товар, предназначенный для тех, кто не привык глубоко вдумываться в суть вещей, но тем не менее совершенно необходимый жителям острова, на котором даже в летнее время невозможно было вырастить ничего, кроме жалкой горстки ячменя.

Между капитанской каютой и носовой частью судна – раздувшийся от самодовольства Мышелов и не заметил, как от мысленного перечисления товаров перешел к самой настоящей их инспекции и теперь уже тихими кошачьими шагами крался по залитой лунным светом палубе к корабельному носу, – так вот, там, впереди, помещался самый драгоценный груз: доски, брус и кругляки хорошо просушенного леса, как раз такого, какой Фафхрд намеревался раздобыть на юге, в богатом лесами Уул-Плерне, как только его культя заживет достаточно, чтобы носить крючок. Точно такую древесину ценою неимоверных усилий Мышелову удалось выторговать в Но-Омбрульске, где леса было отнюдь не больше, чем на самом Льдистом (его обитатели пополняли запасы топлива, собирая плавник на берегу, ибо ничего выше куста на острове найти было невозможно), а потому брульскяне готовы были скорее расстаться с собственными женами, чем со строевым лесом! Да, именно драгоценные бревна, брус и доски, крепко-накрепко привязанные во всю длину к скамьям для гребцов, занимали все пространство под большим парусом от полуюта до бака; каждый слой древесины был отдельно укреплен, надежно укрыт просмоленной парусиной для защиты от соленых брызг и морской сырости, да еще для пущей сохранности переложен тонкими, как пергаментная бумага, пластинами кованой меди. Верхняя часть этого многослойного пирога, покрытая кусками парусины с залитыми смолой швами, образовывала импровизированную палубу, поднимавшуюся вровень с фальшбортами, – настоящее чудо погрузочного искусства! (Разумеется, все это сильно усложнит задачу гребцам, если таковые понадобятся, но обычно в плаваниях, подобных этому, в них редко возникала необходимость; да и кроме того, выходя в море, все равно нельзя предусмотреть все опасности, с которыми рискуешь столкнуться.)