Мечи Ланкмара

Используя уловку, уже опробованную им на поваре, он молча показал служанке на дверь, пропуская ее вперед. Она возражать не стала, и Мышелов двинулся вслед за ней по мрачному петляющему коридору.

К тому же она ужасно миловидна, решил он, разглядывая ее стройный силуэт и вдыхая аромат ее пахнувших мускусом духов. Немного запоздало он напомнил себе, что перед ним крыса, которая должна внушать ему крайнее отвращение. «Но почему обязательно крыса? Я же претерпел превращение, так почему такое не могло произойти и с другими? А если это простая служанка, то какова же ее госпожа? Наверно, какая-нибудь жирная ведьма», – цинично подумал он. Но его возбуждение, несмотря на это, росло.

Отвлекшись ненадолго от этих мыслей, чтобы сориентироваться, Мышелов понял, что боковая дверь, через которую они вышли, ведет, скорее всего, в занавешенные черными шторами покои лорда Незаметного, а не к Сиссу или Скви.

Наконец крысиха в желтом раздвинула тяжелые, расшитые золотом черные шторы, затем легкие занавеси из фиолетового шелка. Пройдя мимо нее, Мышелов стал сквозь прорези в маске Грига разглядывать просторную спальню, весьма красивую и изящную, но при этом самую причудливую и жутковатую из всех, что ему доводилось видеть.

Драпировки, ковры, обивка потолка и мебели были в ней серебряные либо фиолетовые, причем последний цвет прекрасно сочетался с цветом одежды его сопровождающей. Комната освещалась рассеянным светом, лившимся из расставленных вдоль стен узких и глубоких сосудов со склизкими мерцающими червями размером с хорошего угря. Перед этими сосудами стояло несколько туалетных столиков с большими серебряными зеркалами, в которых Мышелов увидел свое отражение в белом плаще и отражение его стройной провожатой, задвигавшей шелковые фиолетовые занавеси. Все столики были завалены всяческой косметикой и прочими средствами для поддержания красоты, разными эликсирами и крошечными баночками – все, кроме одного, находившегося подле другой двери с серебряными шторами и уставленного несколькими десятками черных и белых флаконов.

Между туалетными столиками, ярко освещенные снизу мерцающими слизняками, с потолка на цепях свисали большие серебряные клетки, в которых сидели скорпионы, пауки, богомолы и прочая нечисть, каждый размером со щенка или кенгуренка. В одной из просторных клеток свернулась клубком громадная, как питон, квармаллийская малая гадюка. Все они клацали челюстями или шипели, в зависимости от того, к какому семейству принадлежали, один из скорпионов яростно гремел жалом о блестящие прутья своей клетки, а гадюка то и дело выпускала изо рта узкий и дрожащий раздвоенный язычок.

На одной из более коротких стен висели лишь две картины, каждая размером с дверь: на первой на темном фоне были изображены девушка и крокодил, которые сплелись в любовном объятии, на второй – мужчина и леопардица, занятые примерно тем же самым.

Почти посреди комнаты стояла большая кровать, накрытая лишь белой простыней, на вид грубой, как мешковина, но тем не менее соблазнительной; в головах лежала пышная белая подушка.

Привольно развалившись на постели и откинув голову на подушку, чтобы удобнее было разглядывать Мышелова сквозь прорези маски, лежала девушка. которая была чуть стройнее, чем служанка, но во всем остальном очень на нее похожа, включая и одежду, правда, не желтого, а фиолетового цвета и еще более тонкую.

– Добро пожаловать под землю. Серый Мышелов, – нежно проворковала она очень знакомым серебристым голоском. Затем, бросив взгляд куда-то в сторону, добавила: – Милая рабыня, помоги нашему гостю устроиться поудобнее.

Послышались мягкие шаги. Мышелов обернулся и увидел, что его проводница сняла желтую маску, под которой оказалось веселое и вместе с тем грустное черноглазое личико Фрикс. На этот раз ее темные волосы были убраны в две длинные косы с вплетенной в них тонкой медной нитью.

Без какой бы то ни было суеты, а лишь улыбнувшись, она принялась ловко расстегивать длинный белый плащ Грига. Мышелов чуть приподнял руки и позволил служанке заниматься собой, словно был во сне, не обращая на эту процедуру ни малейшего внимания, поскольку пристально рассматривал фигуру в фиолетовой маске, лежавшую на кровати. Невзирая ни на что, он точно знал, кто это: в виске у него пульсировала серебряная стрелка, а желание, которое смутно преследовало Мышелова все это время, накинулось на него с удвоенной силой.

Ситуация была странная, почти необъяснимая. Мышелов догадался, что Фрикс и ее госпожа приняли какой-то эликсир, вроде того, что дал ему Шильба, но при этом он мог бы поклясться, что все они были нормального человеческого роста, если бы не эта громадная, бегающая и ползающая нечисть.