Мечник. Око Перуна

Харальд достал из-за пояса маленький нож с наборной ручкой, специально предназначенный для еды, и принялся уписывать дымящийся ломоть с самого вкусного и сочного края.

Как-то раз в детстве за обедом добрая тетушка Фрида дала маленькому Харальду вкуснейший кусок жаренной с медом сельди. Харальд решил, что лакомство он съест в последнюю очередь, чтобы во рту подольше сохранить вкус прожаренной хрустящей корочки. Он терпеливо выскреб миску с просяной кашей, съел кусок грубой ячменной лепешки, предвкушая, как через минуту вонзит зубки в жирный бок сельди. Однако, когда со «скучной» частью трапезы было покончено, к столу подбежал любимый отцовский кобель. Не успел Харальд глазом моргнуть, как псина щелкнула клыкастой пастью, и аппетитная рыбина исчезла там в один миг, как не бывало. Харальд в ярости влепил псу затрещину. Тот, однако, и глазом не повел – довольный, затрусил к выходу, помахивая пушистым хвостом.

Харальд побежал к тетушке Фриде, но та лишь развела руками: вся жареная сельдь была съедена. Она предложила Харальду еще один кусок лепешки, но это было, конечно, уже совсем не то. С тех пор юный конунг положил себе за правило съедать все самое вкусное в первую очередь.

Сражение с куском жареной баранины близилось к концу, когда в пиршественном зале появились новые люди. Из маленькой дверки позади княжеского стола вышла сухонькая старушка в черном платке, а за ней гуськом – ярко разодетые важные девочки. Оказавшись на всеобщем обозрении, девочки остановились и по едва заметному сигналу старушки церемонно поклонились на три стороны.

Ярослав улыбнулся смущенно, сидящие за столом суровые воины широко заулыбались, и даже строгий взгляд суровой Ингигерд заметно потеплел.

«Княжны», – догадался Харальд. Старшая была совсем уже девушкой и, в отличие от младших, не просто по-детски озиралась, а с нескрываемым интересом рассматривала новых людей за столом. Отцовских дружинников она хорошо знала по именам и отчествам. А вот странствующего варяжского князя ей раньше видеть не доводилось. Именно ему и досталась львиная доля пронзительных взглядов.

Кусок баранины застрял у Харальда в глотке: если русская княжна никогда не видала варяжских конунгов, то Харальд в свою очередь никогда не видел русских княжон. Да еще таких красивых. Лицом и статью она походила на мать, но ледяная красота шведской принцессы была как будто смягчена. Лукавая полуулыбка, нежный румянец и сияние глаз – не бледно-голубых, льдистых, как у Ингигерд, а ярких, васильково-синих.

Княжнам был выделен отдельный стол, стоявший напротив великокняжеского помоста. Харальд оказался как раз напротив старшей княжны.

Ярослав склонился к самому уху Харальда:

– Елисава.

Харальд обернулся недоуменно:

– Что?

А Ярослав продолжал вполголоса:

– Анастасия и Анна.

– А-а-а…

– Да.

Харальд пришел в себя:

– Прекрасней девиц я не видывал, великий князь! Они поистине царственны в своей красоте и достойны украсить супружеские ложа и престолы великих правителей.

В критических ситуациях в Харальде включалось умение говорить цветисто, не хуже какого-нибудь скальда. Натура истинного конунга! Ярослав, выслушав эмоциональную тираду, слегка усмехнулся:

– Да, конечно. Впрочем, на ложе им пока рановато. Только старшая скоро войдет в возраст. Нужно женихов подыскивать.

Между тем старшая княжна, которую, оказывается, звали Елисавой, или, если сказать проще, Елисабет, все так же с любопытством продолжала рассматривать варяжского конунга. И Харальд вдруг осознал, что стать ее женихом и впоследствии мужем – это предел того, чего он может желать. Мгновенно Харальд оценил свои шансы. По всему выходило, что шансов у него немного. А скорее всего – нет совсем. Король без королевства, полководец с одним драккаром… Но от этого огонь в душе разгорелся лишь сильнее.

Пожалуй, спроси мы его в этот момент, Харальд-конунг и сам бы не смог ответить, что стало толчком к возникновению пылкого чувства: красота ли русской княжны, ее лукавый взгляд или знатность. Быть может, Харальд в мгновение ока оценил, какие блестящие перспективы открываются перед зятем могущественного владыки Страны Городов… А возможно, все эти чувства и мысли нахлынули на него враз.

Одно можно сказать точно – Харальд не привык откладывать решения в долгий ящик. Он сильно сжал руку сидевшего рядом князя. Ярослав воззрился на него в недоумении. Лицо Харальда пылало:

– Отдай дочь за меня, князь.

Ярослав картинно вскинул бровь:

– Вот так прямо сразу?

Харальд его иронии не заметил:

– Не нужно искать женихов, я сватаюсь!

Ярослав усмехнулся, взглянул, прищурившись, на конунга:

– Нужно у невесты спросить.

Князь щелкнул пальцами, в луче света блеснул дорогой перстень. Выросший как из-под земли отрок почтительно склонился.

– Ступай-ка, Феодор, спроси у княжны Елисавы, не хочет ли она замуж за конунга Харальда. Предай ей, что он ее руки страстно просит.