Мечник. Око Перуна

Архимед улыбнулся, и Доброшка почувствовал себя глупо. Какой он, в самом деле, «молодец»? Вот Алеша или Илья, те – да. Сидя в родном Летославле или даже в Колохолме, можно было всласть мечтать. А теперь, после всех пережитых передряг, мечталось уже труднее. Если только среди псиглавцев удастся молодцом выглядеть. Это как батюшка говаривал: «Молодец среди овец, а на молодца – так и сам овца».

Архимед, казалось, видел насквозь все мысли, пролетевшие в Доброшкиной голове.

– Доброшка, я думаю, ты будешь удалым добрым молодцем не только среди безголовых жителей индийской стороны. Видишь ли, сам я в Индии не был, но беседовал с людьми, которые там бывали. Люди там вполне обычные. Головы у них вполне нормальные, разве что смуглее других. И рты не на животе, а расположены там, где и полагается быть человеческому рту. Чудес там и впрямь много. Животные удивительные, драгоценные пряности, самоцветные камни. Но люди – и там люди.

Доброшка не знал, как реагировать на сказанное. С одной стороны, Архимед похвалил его, с другой – вот так вот просто рухнула давно лелеемая мечта. Оснований не верить Архимеду у Доброшки не было.

– А как же вышло так, что в книге оказалась написана неправда?

– Такое бывает, Доброшка, и нередко. Не нужно даже ругать того, кто эту книгу писал. Сам он, это совершенно понятно, в Индии никогда не бывал. Но старательно собрал те сведения, которые были в его распоряжении. То, что рассказывали путешественники. А среди путешественников фантазеров гораздо больше, чем среди обычных людей. Без фантазии человек за пределы родного города и не выйдет. Должно быть, какому-то безвестному путнику захотелось приукрасить свой рассказ. А писатель и поверил.

– Значит, нельзя книгам верить?

– Нет, не значит. Книги – это реки, наполняющие вселенную мудростью. Без них мы бы ничем не отличались от коров или коней. Точнее, отличались бы, но не в лучшую сторону. Но безоговорочно верить тоже, конечно, нельзя. Нужно думать. А иногда и проверять. Сейчас покажу!

Архимед живенько сбегал в свою каюту и вернулся с большой красивой книгой в прочном деревянном переплете с бронзовыми застежками.

– Вот смотри, как раз та самая «Христианская топография». – Архимед открыл толстый том на страничке, заложенной цветным шнурком. – Козьма Индикоплов здесь пишет, что земля подобна столу, длиной – два локтя, а шириной – один. И на картинке рисуется прямо как стол – с прямыми сторонами и углами. Я же, сколько по морям ни плавал, нигде такого не видел. На твоей-то карте гораздо вернее все дано. А вот еще смотри…

Архимед читал Доброшке все новые и новые куски из книги и с большим чувством разбирал ошибки и неточности, которые ему удавалось обнаружить в ней. Доброшка едва поспевал следить одновременно и за Архимедом, и за своими удочками. Однако он не променял бы этот вечер ни на какой другой. Знания грека были поистине неистощимы, и почти обо всем он мог рассказать что-нибудь интересное.

Ежевечерние посиделки вошли у Архимеда с Доброшкой в обычай. Иногда Архимед читал Доброшке вслух какую-нибудь из книг, имевшихся у него в изобилии. Иногда рассказывал что-нибудь о своих собственных приключениях. Рассказал и о своей встрече с Харальдом-конунгом.

Омега

Между тем Днепр становился все шире. Все больше крупных и мелких ладей и лодочек попадалось им на пути. Драккар Харальда гордо шел впереди, распугивая народ. Вслед за ним следовал дромон Архимеда. Через день-другой отряд останавливался для отдыха и пополнения запасов. В прибрежных селах покупались хлеб и мед. В лесах устраивалась охота. Тут Доброшка со своим луком тоже был почти незаменим. Единственным конкурентом ему в этом деле был варяжский лучник Улоф. Тот самый, который повредил механизмы дромона.

Между ними началось негласное соревнование. Каждый стремился принести к дружинному костру как можно больше битой птицы. Поначалу первенство уверенно держал Доброшка. Для него утиная охота в болотистых зарослях было делом вполне привычным. Но скоро и Улоф приноровился и стал приносить добычи не меньше, а иногда и больше, чем Доброшка. Тем более что с молодым Улофом на охоту приспособился ходить и старый «Улов». Стрелять Улоф Старый умел не ахти как хорошо. Зато охотникам помогал его верный пес, достававший из самой дальней болотины подраненных птиц. Успехи Доброшки в сравнении с двумя ловкими варягами побледнели.

И тогда Доброшка предложил Старому Улофу сделку. На драккаре Харальда хмельного не держали, а на дромоне всех, и гребцов и колохолмскую дружину, Архимед дважды в день угощал сладким греческим вином. Доброшка предложил свою порцию Улофу. Тот отнесся к предложению с сомнением и отпил вина сначала нехотя. Но потом распробовал и признался, что ничего вкуснее в жизни своей не пивал.

– И как я буду теперь пить наш поганый эль, когда на свете существует такой божественный нектар! И почему я не вызвался сразу гребцом на греческую посудину?! Ведь предлагали! Захотел почувствовать под своим старым задом настоящую норвежскую гребную скамью, старый дурак! А скамья-то вина не нальет! – сокрушался Улоф-Улов.