Мечом и любовью

В воздухе вновь засвистели стрелы. Девушка почувствовала тупой удар в плечо и левая рука мгновенно онемела. От неожиданности, она погрузилась под воду и чуть не захлебнулась. Вынырнув, с яростью выдернула стрелу и повернула обратно. Она чувствовала, как слабеет тело и кружится голова, и боялась, что не сможет достичь далёкого спасительного берега. Правой рукой она вцепилась в седло и подтянулась вверх, лёгши грудью поперёк седла. Преданный конь, поглядывая на хозяйку умным взглядом, рванул изо всех сил, стараясь уплыть от опасного места, пахнущего кровью и смертью. Но их догнали ещё две стрелы. Одна попала в шею коня, к счастью, лишь оцарапав её, а вторая вонзилась в ногу Алоис, пронзив её насквозь. Девушка глухо застонала, а конь пронзительно заржал, тряся головой, отчего Алоис едва не свалилась с седла.

Бедное животное, достигнув берега, еле дыша и пошатываясь от усталости, вышло на сушу на дрожащих подгибающихся ногах и остановилось, понуро опустив голову. Конь Лью, приплывший раньше, спокойно щипал траву, поглядывая на товарища хитрым взглядом.

Удостоверившись, что с беглецами покончено, довольные вальдо повернули коней и скрылись в лесу.

Прошло несколько долгих томительных минут. Конь Алоис отдышался и медленно побрёл к товарищу, присоединившись к его трапезе. Внезапно издали донёсся топот копыт и стук колёс. Животные подняли головы и насторожились. Через какое-то время из рощи, темневшей в отдалении, показалась карета в сопровождении десятка всадников охраны. Она ехала по дороге, проходившей вдоль берега реки. Поравнявшись с двумя одинокими лошадьми, карета остановилась. Один из воинов охраны наклонился к дверце кареты и что-то произнёс. По-видимому, ему отдали приказ, так как он, позвав товарища, направился к лошадям. Конь Лью при приближении незнакомцев предусмотрительно отошёл в сторону, а конь Алоис, словно понимая, что хозяйке нужна помощь, остался на месте и позволил чужакам приблизиться и осмотреть бесчувственное тело на седле.

Один из всадников спешился и взял Алоис за руку, чтобы проверить, жив ли незнакомец. Удостоверившись, что в истекающем кровью человеке ещё теплится жизнь, он осторожно снял его с седла. От резкого движения и боли Алоис очнулась и открыла глаза. Увидев незнакомое лицо, она дёрнулась, словно хотела вырваться, но воин, державший её, успокаивающе пробормотал:

— Успокойся, приятель, мы не враги…

Услышав добродушный, спокойный голос, девушка расслабилась и закрыла глаза.

Мужчина отнёс её к карете и показал господину, находившемуся внутри.

— Неужели на моих землях появились вальдо? — нахмурился тот, взглянув на окровавленное тело.

— По-видимому, он с того берега… Второго мы не нашли, видать, бедолага пошёл на дно.

— Клади его внутрь, — приказал вельможа.

— Но он испачкает кровью всю обивку.

— Пусть… Что ж теперь, бросить умирать этого несчастного?

Господин вышел, а воин внёс Алоис внутрь и осторожно положил на мягкое сиденье. Девушка приоткрыла глаза и прошептала:

— Лью… Он… Погиб…

— Да примут Небеса его душу… — пробормотал воин.

— Да будет ему могила колыбелью… — прошептала девушка и вновь закрыла глаза.

— Вы королевские мечники? — заглянул господин в карету, услышав разговор.

— Я нет… Лью… Был… Он пять лет прослужил в столичном корпусе…

— Слава храбрым! — вздохнул господин и осторожно примостился рядом с раненым. Приподняв его голову, положил себе на колени. Алоис застонала. В небольшом пространстве кареты было тесно и неуютно, от неудобного положения раны нестерпимо болели.

— Потерпи, скоро мы приедем в замок и лекарь облегчит твои страдания… Трогай! — приказал он кучеру.

Карета дёрнулась и быстро покатила по дороге. От тряски и вытекавшей из раны на плече крови, девушка вновь потеряла сознание, и пришла в себя уже в замке, когда её достали из кареты и переносили в лазарет. Её положили на большой гладкий стол и оставили одну. Виолка была так слаба, что не могла даже поднять руку. В сознании её держала лишь сила воли и острая боль в ранах.

Вскоре пришёл лекарь, деловито раздавая приказы помощникам: пожилой женщине с мягкими, но сильными руками, и балбесу-ученику, постоянно что-то ронявшему. Алоис следила за ними из-под полуопущенных ресниц, сдерживая стоны.

Женщина принесла горячую воду и чистые повязки для перевязывания, а ученик разложил необходимые для операции инструменты. Лекарь приступил к раненому и, наклонившись, внимательно осмотрел раны, решая, с какой начать. Внезапно дверь открылась, и в комнату вошёл господин. С любопытством взглянув на стол, спросил:

— Что скажете, док?

Лекарь удивлённо повернул голову и пробормотал:

— Что я скажу… Жить будет, если не умрёт… Что привело вас сюда, милорд? Сейчас здесь начнётся не очень приятное зрелище…

— С вашего разрешения, Гард, я бы хотел остаться…

— Как хотите, — пожал плечами лекарь. И повернулся к помощнице. — Алисия, раздень больного.