Мечта агорафоба

— И что нам делать? Замолчать все события, что с нами произошли?

— Да, — кивнул головой Эрни. — Люди ничего не приобретут, если узнают о них, а им мы сделаем только хуже. Мне они показались очень простыми и абсолютно не злобными уродами. Пусть их секрет сохранится ещё некоторое время, может они успеют набрать у нас достаточно мусора, чтобы надолго хватило.

— И что потом? Существование сферы всё равно вот-вот проявится, сейчас наступает эра гражданских полётов, раз на меня не подействовала защитная система, значит не подействует ещё на кого-нибудь, кто будет бояться полётов ещё больше чем я.

— Дадим им немного времени, пожалуйста, — взмолился Эрни.

— Неужели они настолько тебе понравились?

— Они показались очень хорошими ребятами, — Эрни смотрел куда-то вдаль. — Они не хотят никому зла и если мы расскажем о них, то просто вставим им шпильку. Ты этого хочешь?

— Хорошо, я подумаю, — сдался Олег. — Но не обещаю, что изменю своё решение.

— Хорошо, — сказал Эрни.

— Хорошо, — подтвердил Олег.

Вдалеке послышался стрёкот вертолёта — бюро спешило их встретить. Асфальт грел спину, Олег лежал прямо и смотрел на голубое небо. Голубой цвет над головой это естественный процесс преломления света, спектр делится на разные оттенки, а человек видит именно голубой. Но возможно, это еще одна защитная система сферы, чтобы скрыть над головой большой серый полукруг.

Второй рейс

Белый кораблик со скособоченными крыльями на фоне неба выглядел ничтожно, как крупинка сахара в океане. Он пролетел между кудрявыми облаками и стал снижаться, двигаясь обманчиво медленно. Все бригады уже ждали на месте: скорая помощь, пожарная машина и пожарный инспектор, хозбанда, которая займётся первичным осмотром техники, инженеры по охране труда и технике безопасности, транспортировщики, представитель управления посадочной площадки, там же были Петя и Эрни, серьёзные и сосредоточенные на своём. Это был первый рейс с гордым названием «установления контакта с внеземной жизнью», рейс оказался неудачным и все об этом знали. Сфера оказалась пуста, за неделю до полёта нелюди ушли и забрали с собой всё, что успели присвоить: молотки, ножи, одежду, мусор, рекламные буклеты, газеты, пробитые покрышки, тормозные колодки и остальное, что не очень ценилось человеком, но очень нравилось им.

Всё-таки Олег не стал хранить секрет и рассказал о существовании сферы, о нелюдях, её населяющих. Он написал огромную работу в сфере социологии культуры, хотя раньше даже не подозревал, что возьмётся за эту область.

Он подозревал, что Эрни затаил на него злобу. Они много раз виделись на собраниях, в столовой, на улице, в лифте общежития и даже позже, когда их настойчиво приглашали на дискуссионные вечера, за всё это время Эрни не сказал ему ни слова. Он отводил глаза и смотрел в пол каждый раз, когда проходил мимо и на приветствия отвечал еле заметным кивком не поднимая головы, и не ясно было, кивает ли он в ответ или подтверждает какие-то свои мысли. Под таким пассивным бойкотом Олег задумывался, а правильно ли он поступил, что рассказал о нелюдях, они ведь просили его сохранить секрет, а он даже думать не стал, всё рассказал, вынудил их уйти и лишил их самого ценного, что у них есть: человеческого мусора.

Быть может они ещё смогут договориться с нелюдями, если каким-то образом установят с ними контакт, в чём Олег сильно сомневался.

Однажды, возвращаясь ночью с центра Москвы на окраину, где находится его временное общежитие, он шёл по безлюдным ночным улочкам, с редкими проезжающими автомобилями, мигающими жёлтым светофорами и проводил параллели со сферой. Та точно так же пустовала, хотя ещё недавно там были целые склада склады различного хлама. Олег смотрел на припаркованные автомобили, на мусорные баки, на грязный песок возле дороги, на объявления на столбах и гадал, что ещё могли бы взять себе нелюди, если бы остались подольше.

На автобусной остановке под скамейкой стояла стеклянная бутылка из под пива, а внутри промокший в остатках солода окурок. Олег взял бутылку и поднёс к глазам. Наверняка нелюди восторгались бы её красивыми изгибами, цветом, текстурой, а так же звоном, который она издаёт, когда соприкасается с чем-то твёрдым. Они бы поставили её на отдельный постамент, где-то у себя в музее и подписали бы не просто как «стеклянная бутылка», а «бутылка стеклянная с выкуренной сигаретой внутри». И смотрели бы на неё в упор с трепетом и восхищением. На миг Олегу захотелось взять с собой эту бутылку и поставить дома на полку, она бы неплохо смотрелась в мягком искусственном свете. Он усмехнулся и отставил её в сторону, что подумали бы о нём люди, если бы он вдруг стал таскать домой всякий хлам.