Мечта для нас

Вместо этого я открыл ноутбук и стал проверять, все ли готово к выступлению. Снаружи донеслась громкая музыка – начали выступать другие диджеи. У меня перед глазами, как обычно, замаячили цвета, но я усилием воли пригасил их и сосредоточился на собственном сэте.

– Ты готов? – в конце концов спросила Бонни. С тех пор как мы сели в машину, отправляясь в Чарльстон, мы с ней едва ли перекинулись парой слов.

– Всегда. – Я посмотрел на нее. Девушка сидела, сложив руки на коленях, и нервно теребила пальцы. Выглядела она при этом ужасно мило. – Фаррадей. – Она посмотрела на меня. – Тащи сюда свою задницу.

Сначала Бонни сделала вид, будто хочет отказаться, но потом встала и подошла ко мне. Я подвинулся, чтобы она могла сесть рядом. Бонни замерла, колеблясь, тогда я застонал и, ухватив ее за руку, подтащил поближе.

– Бога ради, Фаррадей! Двадцать четыре часа назад мой язык побывал у тебя во рту. Думаю, ты вполне можешь сесть рядом со мной. Места полно, да и весишь ты самое большее килограммов пятьдесят.

– Что? – переспросила Бонни, хмуря темные брови. – Пятьдесят килограммов?

Я обнял ее за талию, и девушка вскрикнула.

– Это значит, ты ничего не весишь. Итак. – Я подтянул Бонни еще ближе и усадил себе на колено, так, чтобы можно было одновременно обнимать ее и работать с ноутбуком.

– Кромвель. – Она вздохнула. – Это неразумно.

– А никто и не говорил, что я разумный. – Я указал на ноутбук. – Мой сэт.

Любовь к музыке пересилила недовольство, и Бонни посмотрела на экран.

– Значит, вот это – треки? – Я кивнул. – И как же ты их смешиваешь?

Я пожал плечами:

– Смотрю на настроение толпы и по ходу композиции решаю, что ставить дальше. Сама увидишь, как далеко я могу завести публику. – Я попытался представить себе разгоряченную толпу. – Просто я делаю то, что кажется правильным.

– То есть прислушиваешься к своим эмоциям, – понимающе кивнула Бонни. – Ты вчера говорил.

– Точно. – Я закрыл ноутбук и посмотрел на Бонни. Ее взгляд был прикован к моему лицу, а потом остановился на губах. – Фаррадей. – Я слегка наклонился и прижался лбом ко лбу девушки. – Если не хочешь, чтобы я немедленно тебя зацеловал, перестань так на меня смотреть.

– Как именно? – прошептала Бонни. У нее мгновенно покраснели щеки.

– Как будто снова хочешь почувствовать мой пирсинг у себя во рту.

Она рассмеялась, и у меня перед глазами вырос пульсирующий фиолетово-синий круг, окаймленный нежно-розовым.

– Да ты настоящий Ромео, – шутливо заметила Бонни. – Почувствовать твой пирсинг, значит?

Мне показалось, что я раздуваюсь, как воздушный шар, и уголки моих губ сами собой поползли вверх. Я подтянул Бонни ближе и провел носом по ее шее. Она тяжело, неглубоко дышала. Я слегка прикусил ее за мочку уха и прошептал:

– А я никогда и не претендовал на эту роль.

Я скользнул губами по ее щеке и добрался до губ. Мои глаза были широко открыты, и Бонни смотрела в них не отрываясь. Дыхание ее стало прерывистым.

Совершенно забыв слова Бонни о том, что между нами ничего не может быть, я прижался губами к ее губам, и тут раздался стук в дверь.

– Кромвель? – раздался чей-то голос. – Пять минут.

Я вздохнул. Бонни погладила меня по голове.

– Нам лучше идти.

Не давая девушке возможности возразить, я ее поцеловал. Бонни выдохнула мне в рот, но я быстро отстранился и схватил ноутбук. Потом взял ее за руку. Наплевать, что подумает Истон: я буду держать ее за руку.

Бонни не сопротивлялась.

Мы прошли по коридору, ведущему к главной сцене. Некоторые рабочие здоровались с нами, я кивал в ответ, с каждым шагом все больше чувствуя, что я в игре. Когда мы проходили мимо сцены, раздались гул и крики толпы. Бонни стиснула мою руку. Глаза у нее стали просто огромными. Я поцеловал тыльную сторону ее ладони и наклонился ближе.

– Присядь рядом с краем сцены, я попросил, чтобы для тебя поставили стул.

У нее заблестели глаза, уж и не знаю почему. Я выпустил ее руку и надел на шею наушники. Менеджер замахал мне рукой. В последний раз поглядев на Бонни, я вышел на сцену, и зрители разразились пронзительными воплями и криками.

Я поставил ноутбук на специальное возвышение, открыл его и по своему обыкновению бросил взгляд на толпу, упиваясь моментом. Время словно потекло медленнее. Толпа ждала начала моего выступления, ко мне были обращены тысячи лиц. Все смотрели на меня так, словно я – юный бог. Я обернулся и обнаружил, что Бонни все еще за сценой.

Я указал на приготовленный для нее табурет. Бонни сглотнула и беспомощно посмотрела на меня своими огромными глазами. Наконец она шагнула на сцену и выглядела при этом на диво очаровательно. Я протянул ей руку – мне показалось, она пошатнулась.

Девушка села и обвела взглядом толпу. Если раньше ее глаза казались огромными, то теперь занимали пол-лица. Я дал ей вторую пару наушников и замахал руками, предлагая надеть их. Мне хотелось, чтобы Бонни ничего не пропустила, чтобы уловила каждый ритм, впитала темп, прочувствовала каждую барабанную дробь.