Мечта Дракона

– Так почему ты меня хочешь? – прошептала она, нарочито кротким голосом. – Ты ведь уже познал меня, и сам говоришь, что я слишком худа и бледна, чтобы доставить тебе удовольствие. Для чего же тебе все это?

Голос барда превратился в бархатистый шепот:

– Тогда, давно, ты сказала, что хочешь узнать магию любви. Теперь мы изведаем ее вместе.

– Но я не обладаю магической силой. И я уже давно оставила свои мечты о чародействе.

– Лжешь! Весь Гвинедд гудит о том, что ты околдовала своего мужа, что он с трудом отрывается от тебя по утрам. – Скрюченные грязные пальцы поползли вверх и сомкнулись на ее шее. – Ты обладаешь искусством своей матери. Ведь именно с помощью любовного колдовства она с легкостью подчиняла своей воле самых гордых мужчин. И ты научишь меня тому, что узнала от нее, ты поделишься своим секретом!

Рианнон судорожно вдохнула. До сего момента она никак не успевала следить за извилистой ниточкой мыслей Алевенона. Она всегда полагала, что чародей презирает ее за слабость. Но вот он говорит так, словно завидует ей. Может, и впрямь им движет зависть?

– Я научу тебя, – кивнула Рианнон. – Только не здесь.

– Где?

Рианнон выпрямилась, мысленно призывая к себе на помощь Богиню. К ее удивлению, когтистые лапы Алевенона тут же разомкнулись, а сама она наполнилась силой и знакомой невесомостью, которую впервые ощутила в магическом лесном хороводе. Теперь она стала легкой и прозрачной, душа высвободилась из оков земной оболочки и лишь тоненькой нитью соединялась с телом.

Потом Рианнон вновь превратилась в саму себя и поглядела на Алевенона. Он был напуган.

– Кого из богов ты призывала? – спросил бард. – В чем исток твоей силы?

– В нашей Великой Матери Богине.

Глаза Алевенона едва не выскочили из орбит.

– В Богине?! Так ты поклоняешься бабе?

– А откуда же еще мужчина может почерпнуть секрет любовного колдовства?

– Я тебе не верю.

Рианнон усмехнулась:

– А ты никогда не слышал, как Эсилт призывает своих покровителей? Или точно знаешь, кому именно она поклонялась?

Алевенон прищурился:

– И ты поделишься подобными секретами со мною, с мужчиной? Разве это возможно?

Рианнон улыбнулась шире.

– Возможно. Только тогда, когда луна полная, как сегодня.

Бард в изумлении уставился на королеву. Она почувствовала его сомнения. То, что ей почти удалось его убедить, лишний раз доказывало, насколько она изменилась. Но не все сделала за нее Богиня, подумалось Рианнон. Нечто внутри нее самой стало совсем другим. Она больше не боялась.

Тут рука Алевенона грубо обхватила ее за талию, и Рианнон вспомнила, что представлялась ему всего лишь слабой, беспомощной женщиной.

– До самой ночи ты останешься со мной, – предупредил он. – Я не спущу с тебя глаз.

Мэлгон щурился на солнце, хмурился. Ясная погода в Гвинедде была редкой гостьей, и потому даже внушала некоторую тревогу. Король ожидал, что вот-вот разыграется буря. Глаза его внимательно присматривались к оттенкам небосвода над едва зазеленевшими холмами. Ничего особенного он так и не заметил, однако что-то тревожило его. Пора бы уж привыкать к неизбежным расставаниям с Рианнон. В конце концов, ведь теперь он был твердо уверен, что после возвращения обязательно обнаружит ее на месте. Она под надежной охраной, в полной безопасности. Он просто безумец, если так нервничает.

– Что за чудная стоит погода, как раз для путешествия, – многозначительно заметил Гарет, ехавший подле короля.

Мэлгон оглянулся с едва заметной улыбкой. И в душе снова заболела свежая рана. Прежде в дипломатических поездках его неизменно сопровождал другой человек, которому Мэлгон теперь уже не мог доверять. Даже если тайну Рианнон выдал не Бэйлин, все-таки он посмел противиться воле короля, а когда у него ничего не получилось, то пустился на обман. Теперь уже никогда между друзьями не будет прежнего доверия.

– Хорошо, что на дороге чисто и сухо, – заметил Мэлгон. – Мы поздно выехали, придется поторопиться.

Гарет с готовностью кивнул, и король вернулся к своим мыслям. Если бы сейчас рядом ехал Бэйлин, то они поговорили бы о Кинане, пытаясь очертить круг его, Мэлгона, обязанностей перед сюзереном и решая, как лучше с ним разговаривать. У прямолинейного Гарета не было дипломатического дара. Король переводил взгляд с одного своего воина на другого. Он скучал по дому. Может быть, с Эл-вином ему было бы спокойнее. Но Гвеназет не любила частых отлучек мужа, поэтому Мэлгон собирался взять его с собой позднее, в середине лета, когда отправится на северо-запад, где Элвин лично знает почти всех вождей.