Мечта, которая сбылась (СИ)

К противоборствующему стану принадлежал принц крови Людовик Орлеанский. Человек весёлого нрава, любящий развлечения, женщин и охоту, он прежде не интересовался политикой. Но годы текут и всё меняется, в том числе и человеческие убеждения и предпочтения. Принц недолюбливал кума, Людовика Одиннадцатого, некогда заставившего юношу против воли жениться на своей дочери Жанне — некрасивой, рахитичной и горбатой. Причём не просто заставил, а ещё и бдительно следил, чтобы молодой муж не увиливал от исполнения супружеских обязанностей. Ещё ходили слухи, будто в происхождении принца не всё гладко, поскольку матушка его, Мария Клевская, женщина очаровательная и умная, чрезмерно любила общество мужчин. Но слухи, не подкреплённые прямыми доказательствами, остаются слухами. Как бы там ни было, но герцог Карл Орлеанский беспрекословно признал младенца и с радостью принял предложение короля о помолвке Луи и Жанны. От матери ли досталась принцу горячая кровь, мстил ли он куму за постылую женитьбу, но красавец Людовик, по его признаниям, испробовал всех женщин амбуазского двора, брезгуя долгом перед законной женой. Принц, воодушевлённый болезнью короля, взлелеял мечты о короне и выискивал возможности отобрать её у законного наследника. В прошлый раз, четыре года тому назад, ему не повезло, король выкарабкался вопреки неблагоприятным прогнозам. Ушедший в тень Луи утешался в объятиях куртизанки Амазии, женщины столь ловкой, что она умудрялась изменять любовнику, когда тот находился в соседнем помещении. Причём прелестница не находила в подобном поведении ничего предосудительного.

Теперь же Людовик Орлеанский, дождавшись урочного часа, не преминет побороться за престол. Коли уж на то пошло, в качестве лидера принц устраивал Верховного судью гораздо больше, чем мальчишка и женщина. Если Фролло воспылал страстью к одной из красоток, это отнюдь не означало, что он возлюбил весь слабый пол! Однако… Неприязненное отношение Луи Орлеанского распространялось не только на усопшего короля, но и на его фаворитов. От принца, равно как и от дофина, следовало ожидать удара в подвздошину. Пока Оливье ле Дэн отвлёк внимание на себя. Но кто знает, когда придёт его, Фролло, черёд? Верховный судья не позабыл страшные августовские сны. Поразмыслив, он решил покамест держаться дофина, а там действовать в зависимости от того, как поведёт себя принц.

Итак, солнечным днём первого сентября две печальные процессии выдвинулись из Плесси в разных направлениях. Одна — через Тур на Клери, другая — в Париж. Всю дорогу Оливье почти не разговаривал со своим конвоиром, раскрывая рот в лишь самых крайних обстоятельствах, когда общения никак не миновать. Да и о чём было им говорить? Оба знали друг друга как облупленных. Жеан проделал хорошо знакомый ему путь, доставив пленника до самых ворот Консьержери. Оливье — подавленный, подрагивающий мелкой дрожью, не жаловался и не отбивался. Он даже нашёл в себе силы напророчествовать Верховному судье, прежде чем темница поглотила его, выкрикнув почти то же, что много лет спустя Дантон предрёк Робеспьеру, следуя на эшафот:

— Напрасно злорадствуешь, Фролло! Скоро ты отправишься по моим стопам!

— Покаркай ещё, облезлый ворон! — отбрехался Жеан. Пророчество ле Дэна пришлось точнёхонько по больному месту, взбаламутив угомонившиеся было сомнения. Памятуя сон о кошках, судья решил не откладывать дела в долгий ящик. В тот же день он, вызвав удивление Клода, перевёз всех своих питомцев в монастырь. В сих святых местах эти зверьки издавна находили прибежище, а монахи относились к ним благосклонно, видя их заслуги в охране припасов от посягательств армий крыс и мышей. И, раз уж всё равно явился в собор, Фролло навестил Квазимодо, поскольку со времён знакомства с Эсмеральдой обществом горбуна бессовестно пренебрегал.

— Вижу, у тебя отныне прибавилось забот, — мрачно заметил Жеан, прозрачно намекая на беспрестанно служившиеся панихиды по усопшему королю.

— Скучать мне редко приходится, господин, — улыбнулся Квазимодо. Лицо его, исполненное обожания, казалось даже почти милым. — Да, право, и ребятам моим впору дать работу, не то эти бездельники совсем заржавеют.

Произнеся такую пространную речь, что он делал не всегда и не перед всеми, горбун с гордостью посмотрел вверх — туда, где среди деревянных балок жили его друзья, возглавляемые многотонной Марией, чей голос в тоне фа-диез звучал в дни большого благовеста. Фролло невольно позавидовал звонарю: вот он — горбатый, кривой, глухой, безродный, но ему не грозит распрощаться с жизнью по прихоти сюзерена. Слабое утешение и неудачно избранный объект для зависти, но мысли судьи в данный момент занимали всё те же: принц и дофин.

Даже Эсмеральде, по которой он так соскучился, не удалось развеять его тревогу.

— Напрасно я приручил её, — подумал Фролло, обнимая цыганку. — Случись что со мной, не избежать кары и ей!