Мечта на вешалке

Я порылась у себя в сумке, достала блокнот и записала на углу распечатки, рядом с изображением склеенной сосны, телефон Ефима Владимировича Круглова.

— Так я не понял, материал что, пойдет? — спросил от дверей осторожный Рощин.

— А почему же нет? Хороший материал, злободневный, острый. Я вот премию за него думаю выписать, — принимая у меня листок с телефонным номером, проговорил Бегунков.

Затем немного подумал и добавил:

— И выпишу, если суккулент приживется.

И, провожая меня до дверей, Максим Сергеевич по-отечески наставлял:

— Лечитесь, Гришечкина, не запускайте болезнь ни в коем случае. Даю вам два дня на выздоровление и снова жду в редакции. Такие журналисты нам нужны. Молодые, хваткие, злободневные!

* * *

Когда я услышала про премию, у меня немного отлегло от сердца. Вот получу денежки, сразу же отдам долг Софье Петровне. Пусть вставит себе зубы. А потом, если что-нибудь останется, поеду в салон «Фаби» и куплю себе осенние сапоги. Нет, обуви-то у меня навалом, просто вся она мне либо мала, либо просто не нравится.

Для меня покупка туфель или, скажем, сапог — тяжелейшее испытание, выйти из которого с честью удается не часто. Тут ведь как бывает? Видишь, например, туфли. И понимаешь, что они тебе нравятся так, что если ты их не купишь, то потом будешь мучиться всю жизнь. И если купишь, то тоже будешь мучиться. Потому что туфли твоей мечты на размер меньше, чем тебе нужно. И вот скрепя сердце ты всовываешь в них ноги и чувствуешь, что стоять в них в принципе можешь. А вот ходить — нет.

Но это выясняется уже значительно позже, когда ты оплатила покупку, нацепила обновку на ноги и отправилась в гости. Или в ночной клуб. Или, что ужаснее всего, на прогулку по московским бульварам с романтично настроенным МЧ. И всю дорогу этот перец будет искоса поглядывать на тебя, принимая на свой счет те ужимки, которые непроизвольно выдает твое лицо, ведь каждый шаг приносит тебе, как Русалочке, невыносимые страдания, сходные по силе воздействия со старинной пыткой «испанский сапожок».

Можешь быть уверена, больше этот друг не пригласит тебя гулять. И кроме того, распишет всем знакомым, что ты страдаешь либо нервным тиком, либо несварением желудка, он так и не понял точно, отчего именно тебя так колбасило.

Поэтому кто же осудит меня за желание иметь удобные и красивые сапоги, пусть даже методом проб и ошибок?

Мечтать о сапогах с десяткой в кармане — это, наверное, все-таки глупо. Но зато я сделала рекламу биоклею Круглова. И теперь мы с ним квиты за платье. Я посмотрелась в зеркало заднего вида, подкрасила губы, махнув рукой на раздувшийся, словно груша, нос и маленькие, сделавшиеся щелочками глазки, и поехала на Чистые Пруды, чтобы встретиться у «Современника» с красавцем Игорьком.

По дороге мне пришла в голову замечательная идея. Было бы неплохо ознакомиться с творчеством Ивана Таганского, чтобы, если речь у нас зайдет о последних минутах Стервозы и о странном типе с седым ежиком, который ей вроде как родственник, быть в теме разговора.

Я залезла в бардачок и, снова удивившись про себя названию диска, поставила первую песню на воспроизведение. И сразу же мне стало понятно, откуда эта дурацкая фраза «Отвести от тебя чтоб беду…». Оказывается, это строка из припева. А целиком припев звучал так: «Я на дерзкий побег иду, отвести от тебя чтоб беду». Общий же смысл музыкального произведения был так глубок и мелодраматичен, что к Чистикам я подъехала вся в слезах и под глубочайшим впечатлением от песни.

Вытерев под глазами черные потеки, я, как смогла, освежила макияж и, махнув на все рукой — как будет, так и будет, — выбралась из машины. Неторопливо двигаясь по бульвару, я все никак не могла прийти в себя. Это ж надо, какая любовь бывает! Я читала в «Эль», что некоторые девушки…

И тут я увидела его. Игорька. Смуглый приятель покойной Кругловой стоял у средней колонны театра «Современник» и с высоты крыльца обозревал окрестности. От напряжения он вытянул шею и крутил головой из стороны в сторону, как страус в дозоре.

Я шмыгнула носом, добрела до ступенек одного из лучших московских театров и, поднявшись на крыльцо, привалилась плечом к первой же попавшейся на моем пути колонне. Нет, ну до чего же судьба бывает к людям несправедлива! Как в той вот песне. Там знаете про что? Главный герой… Но не успела я погрузиться в сладостные переживания по поводу печальной участи, постигшей зэка Чинарика, как почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

Я подняла от трещинки в асфальте, которую рассматривала, затуманенные слезами глаза и натолкнулась на изумленный и какой-то даже потрясенный взгляд Игорька. Я всегда говорила, что чувствительные девушки с тонкой, ранимой душой вызывают в мужчинах гораздо большее восхищение, чем дуры хохотушки, которые только и умеют, что разинуть рот, выставить зубы и ржать на всю улицу.