Мечта на вешалке

Я вот, например, всегда откликаюсь на чужую боль и по тесту из «Гламура» «Умеешь ли ты сопереживать» набрала девятнадцать баллов из двадцати возможных. Только с одним вопросом и прокололась. Зато теперь я знаю, как на него отвечать, и уж в следующий раз, будьте уверены, напишу все как надо.

Откинув с лица прядь длинных, черных и круто завитых волос, я полными слез глазами глянула на Игорька. Он расценил этот взгляд как приглашение и тут же двинулся в мою сторону.

— Простите, — неуверенно проговорил он. — Это не вы мне звонили вчера вечером?

— Нет, не я, — задумчиво ответила я, вычерчивая мыском босоножки линии в пыли. — Вчера вечером я звонила своему брату Игорю, а больше никому не звонила…

— Игорю? — ухватился за мою продуманную фразу дружок покойной Стервозы. — Так, может быть, это вы со мной разговаривали? Меня тоже зовут Игорь, и вчера вечером мне позвонила таинственная незнакомка, попросила приехать к театру «Современник», потому что ей проходу не дает некий Бабарыкин…

Я сделала вид, что безумно удивлена, выпучила глаза и поморгала ресницами, изображая изумление от столь неожиданного совпадения.

— Тогда вам действительно звонила я. Вы знаете, этот Бабарыкин, он наш режиссер, и пристает ко мне просто нечеловеческим образом! Я специально ушла пораньше с репетиции, чтобы он не подстерегал меня в гримерной. И хотела, чтобы брат поговорил с Бабарыкиным по-мужски…

— Так вы актриса! — обрадовался парень.

«Да еще какая!» — хотела ответить я, но вместо этого скромно потупилась и начала бормотать что-то про второй состав и происки злокозненного Бабарыкина, который поклялся не выпускать меня на сцену, пока я не стану его любовницей. Ветер трепал стильно уложенные каштановые волосы Игорька, небо заволокло тучами, понемногу начинал накрапывать дождик, а я все рассказывала о нелегкой актерской судьбе.

— Знаете что? — неожиданно перебил меня собеседник. — Может, где-нибудь посидим? Вас как зовут?

— Элла, — чуть замявшись, ответила я.

— Элла? — переспросил Игорек и взял меня под ручку. — Замечательное имя, вам очень идет…

Нет, вы не смейтесь, меня и в самом деле чуть не назвали Эллой. Вернее, Елей. Мама не раз мне рассказывала, как пьяненький папка, понукая лошадь, вез мою родительницу в ближайшую больницу, которая находилась за десять километров от деревни Верхние Ведуны, где они тогда жили.

Дело было зимой. Дорога выдалась на редкость живописная. Там и тут виднелись между стволов белоснежных берез и высоченных сосен, кронами уходящих в небо, маленькие аккуратные елочки, припорошенные снежком. Они выстроились вдоль дороги, точно девочки в детском саду, наряженные в белые платьица снежинок. Прослезившись от этой красоты, мой папашка икнул и, обернувшись к своей постанывающей от частых схваток супруге, заносчиво сообщил:

— Желаю, если родится дочь, назвать ее Елей.

Мама тогда согласилась, потому что в тот момент она была готова на все. Даже назвать меня какой-нибудь Январиной или Снеженикой. Но потом, когда папочка проспался, а я благополучно родилась в избе повитухи соседней деревни, матушка показала отцу такую Елю, что он тут же назвал меня в честь тещи Алисой, ибо именно так зовут мою бабушку по материнской линии.

А вот звали бы меня красиво и очень по-западному — Элла, кому от этого было бы плохо? Элла Гришечкина, по-моему, очень даже изысканно. Я до сих пор не могу простить папочке его подхалимского поступка. И при случае всегда называюсь своим любимым именем в честь новогодних елочек.

* * *

— Пойдемте, Эллочка, у меня здесь машина припаркована, — увивался вокруг меня новый знакомый, подхватывая под локоток и увлекая в сторону серебристого «Лендкрузера».

Сразу было видно, что я ему ужасно понравилась. А Ленка, зараза, в курилке говорила, что с новой прической я похожа на Бабу-ягу. И что, скажете, подруга она мне после этого, да? Подруга? Вот за такое ее вранье отдам ей долг в последнюю очередь. Пока я злилась на Синицыну, мы успели подъехать к небольшому ресторанчику в самом конце Мясницкой улицы.

— Эллочка, вы какую кухню предпочитаете? Японскую, итальянскую, а может, грузинскую? — протягивая мне руку и помогая вылезти из машины, допытывался мой кавалер.

— Можно японскую, — разрешила я, одергивая подол шелкового платья и поправляя фонарики на рукавах.

Мы спустились по ступенькам в миленький подвальчик и уселись за крайний столик в самом углу. И сразу же расторопная девица в черных брючках и красной жилетке принесла нам каждому по две кожаные папки — карту вин и меню.

— Добрый день, Игорь Юрьевич, — приветливо поздоровалась она с Игорьком, как со старым знакомым. — Вам как обычно?

— Да, Танечка, пожалуйста, роллы «Калифорния». А девушка сейчас выберет для себя сама…

Я открыла первую папочку и уткнулась в нее носом. Хорошо сказать «выберет сама»! А как тут выберешь, когда названия такие, что язык сломаешь. Но спрашивать нельзя — опозоришься. Я же актриса, хожу с поклонниками по японским ресторанам чуть ли не каждый день и поэтому должна разбираться во всех этих изысках.