Мечта о смерти

Ее ногти вонзились мне в бедро.

– Так вот, Дэнни, Роджер находится в очень хороших руках и будет занят целый день. Так что мы с вами можем спокойно выпить по стаканчику.

– А потом?

– Ну что ж… – Ее голос стал хриплым, и она зазывающе улыбнулась. – Ведь вы мне сказали, что у вас слабость к прирученным норкам. Лучший способ заставить мурлыкать норку – быть с ней приветливым, а если это касается самочки, то немного потрепать ее.

– Это не подделка у вас здесь под блузкой? – грубо спросил я.

– Ну что ж, будьте мужчиной и проверьте сами! – Она взяла мою руку и крепко прижала к своей груди. Я почувствовал ее упругость под плотным шелком.

– Ничто нас не торопит, не так ли? – спросил я. – Впереди у нас целый день, пока Роджер играет в слепых моряков в своем клубе.

– Он счастлив, – безразлично произнесла она. – Подождите, я принесу выпить.

– Очень хорошо.

Она встала и направилась к бару.

– Вы интригуете меня, Лорен, – сказал я. – Почему вы вышли замуж за Роджера? Что могло прельстить вас в этом слепом и к тому же нервном парне?

– Вы можете хоть ненадолго забыть о нем? – недовольно воскликнула она.

– Знаете, вы возбуждаете во мне любопытство, Лорен. Может быть, вы хотели остаток жизни посвятить человеку, который нуждается в постоянной помощи?

– Вы начинаете действительно раздражать меня, – сказала она жестко.

– Или, быть может, вы подумали: «Вот тип, набитый звонкой монетой и к тому же слепой»? Маленькая Лорен без проигрыша во всех отношениях. Полное материальное обеспечение и апартаменты на Пятой авеню, а если станет скучно… как это говорится: «То, что не видит глаз, не может ранить сердце»?

Лорен повернулась ко мне. Ее выразительные глаза горели ненавистью.

– Убирайтесь отсюда! – яростно закричала она. – Убирайтесь прочь, мерзкий негодяй, подонок!..

– А вы не забыли старинный жаргон добрых старых дней, милочка!

Не успел я дойти до двери, как Лорен бросилась на меня, злобно потрясая кулаками. Я отстранился, схватил ее за пояс и с силой отшвырнул. Она пролетела через комнату, стукнулась коленями о край дивана и повалилась на него.

Так она и осталась лежать, издавая жалостные стоны маленькой девочки, которой не удалось выцарапать глаз у подруги.

8

Когда я вошел в его контору, он сидел с закрытыми глазами, в своей неизменной шляпе, сбитой набок, и с бесконечной сигарой, торчавшей изо рта, то ли размышляя о чем-то, то ли мечтая о суперзвезде, которая могла бы принести ему огромные барыши.

– Будь я трижды проклят, если это не Барни Миккерс, мой старый друг и лжец! – весело сказал я.

Барни испуганно захлопал глазами.

– Опять пришел! – с горечью воскликнул он. – Что теперь? Устроить вам ангажемент?

– В последнюю нашу встречу, то есть вчера, – с угрожающим видом посмотрел я на него, – вы вытащили из своей шляпы одно имя – Женни Шау. В полдень она улыбалась мне, пообещав встретиться со мной, а вечером я встретился с ее трупом в своей квартире…

– В чем вы хотите упрекнуть Барни Миккерса? – взвизгнул он. – Вчера вы меня немного расстроили, а у меня больное сердце и маленькие мускулы. Неужели вы считаете, что это я убил малышку?

Я обошел письменный стол, за которым он сидел, схватил за отвороты пиджака, приподнял над креслом и разжал руки. Он с болезненным воплем рухнул задницей снова в кресло.

– Почему вы не сказали мне вчера, что два года назад у вас побывал некто по имени Манни Карч и пригрозил, что если вы будете интересоваться судьбой Ирен Манделл, он устроит вам медленную смерть?

Барни, жалобно глядя на меня, пожал плечами:

– Не понимаю, о чем вы.

– Я всегда был сторонником внезапной смерти. Я оборву вам уши и подожгу лохмы. Обожаю воловью голову в уксусе.

Я вырвал у него изо рта сигару и горящим концом вдавил ее прямо в галстук-бабочку.

– У вас только один шанс, Барни, – любезно сказал я. – Выкладывайте, что там произошло с сестрами Манделл, да поживее, пока сигара не прожгла вам глотку! Или хотите стать немым импресарио?

– Прошу вас! – в панике залепетал он. – Остановитесь! Я скажу все, что знаю, хотя знаю мало.

Я вставил сигару обратно ему в рот. Он с отвращением содрал с шеи галстук, вернее, то, что от него осталось.

– На этот раз никаких провалов в памяти, Барни, – предупредил я. – Иначе я превращу вас в пресс-папье!

– Хорошо, хорошо… Все скажу, все! Секунду… На Лонг-Айленде устроили какой-то праздник. Это было в субботу, во время уикенда. После спектакля Ирен и Ева отправились туда, а меня даже никто не пригласил. Конечно, такое ничтожество…

– Кто устраивал праздник?

– Какой-то книжный босс. Миллионер, что там! Роскошная яхта размером с «Куин Мэри», громадный дом. Его звали Харлингфорд.

– Ну хорошо, ближе к делу. Что же там все-таки случилось?

– Не в курсе. Я же сказал, что меня не пригласили. Там были только респектабельные джентльмены, у которых полно бабла, даже рэкетиры…

– Вроде Лу Кестлера?

– Типа того.

– Дальше что?

– Клянусь, больше ничего не знаю!

– Хорошо. Теперь назовите тех, кто был приглашен, я хочу с ними встретиться.

– Вам недостаточно тех, кого я назвал? – возмутился он.