Мечта о сверхсиле. Мистический этюд украинской реальности

К слову, подобное положение дел сложилось почти во всех вузах страны. Затем ректорат, чтобы было легче развернуть свою деятельность, вслед за обшей государственной линией, начал выдавливать из вуза старую квалифицированную еще советскую профессуру, заменяя её на свой ручной контингент. Такими неугодными были и оба научных руководителя наших друзей, особенно Архангельский, который занимал пост декана кафедры философии. А глава соседней кафедры экономики Сенкевич задумал, согласовав это на верху, объединить оба отдела под своим руководством и Архангельского же поменять на другое лицо. Выбор его пал на двух серых посредственностей, супружескую чету Недзельских. Данные люди, почувствовав протекцию, а также поверив лукавым посулам, что их поставят во главе родной кафедры философии, побежали писать диссертацию, о чем раньше не хотели даже думать. В годовых отчетах о результатах научной работы вуза каждый раз отмечалось, что молодые и талантливые супруги – аспиранты, которые уже разменяли шестой десяток, творчески работают над своими диссертациями. О том, что Архангельский и Топоров каждое полугодие умудрялись со скудных профессорских ресурсов издавать по экземпляру научной монографии, не было сказано ни слова. «Они всем говорят, – пересказывал Архангельский Топорову ставшие ему известными слова молодых и способных, – что у нас дети, и нужна новая должность. Да уж! Когда мы писали кандидатские, они делали детей». «Могли совместить одно с другим, как я двадцать лет назад, – справедливо заметил Топоров. – Было сложно, но преодолел».

А Готфрид тогда припомнил, как неделю до этого он по какому-то вопросу собирался зайти в деканат, то оттуда вылетела, пятясь, чуть не сбив его толстой кормой, Недзельская и, буквально кланяясь жене Сенкевича, угодливо пролепетала:

– Да, да, я дам фиалочки, как вы и просили. Они будут цвести, вот увидите! – А я нашего камбалу Белогуню ещё с компартии помню, драл глотку за социализм, как сейчас за национальную свидомость, – помянул под конец незлым тихим нынешнего главу университета Топоров. Друзья тем временем, как и обещали, зашли после всех в аудиторию.

– Здравствуйте, Рустам Сумбатович, мы к вам опять спозаранку, – поприветствовали они экзаменатора.

– О, знакомые персоны!.. – поманил их с вальяжным видом иранского шаха Иберов. – Вы оба, надеюсь, наконец, подготовились хорошо или нет?

– Лучше, чем когда-либо, можете задавать любой вопрос! – бесстрашно ответил Руслан.

– Похвальная самоуверенность, тяните билет, – кивнул профессор на лежащий на столе веер билетов. – Итак, что у вас? – спросил он у Берёзова. – Ага, нет ничего более лёгкого: определить массу иодида натрия количеством вещества 0,6 моль. Напишите на доске решение и дело с концом!

Руслан вздохнул, словно мул под поклажей, и пошёл писать непонятную для него формулу.

– Да тут совсем семечки, – посмотрел на задание Готфрида Иберов. – Какие два вещества образуются при сгорании бензина в двигателе?

– Ну, я могу сказать…– глубокомысленно кашлянув, ответил Денис, – что процесс подчиняется первому закону диалектики, перехода количества в качество; когда в системе изменения доходят до критической точки, то происходит качественный скачок в иное состояние. Поэтому этот закон и называют для удобства просто «скачок».

– В результате этой реакции образуются углекислый газ и вода. Будьте точнее! – ответил профессор и смерил его взглядом, как балабола, которому говорят: ступай в лес, а он по дрова. – Ну, ладно, напишите общее уравнение реакции горения и идите на волю!

– Здесь тоже присутствует уже второй закон «отрицания отрицания», в просторечии «виток», – продолжал гнуть своё Готфрид. – Ему подчиняется любое явление в мире, что в ходе своего развития переходит из своей первой во вторую отрицающую её фазу, а затем эта вторая превращается в третью, отличную от двух предыдущих, но является как бы их синтезом. Яркий пример ступени жизни человека – детство, зрелость, старость.

– Не умничайте много, а то придет маразм! – сказал начинавший терять терпение Иберов. – Это не всегда так. Потому что этот процесс надо всегда анализировать математически. Иначе всё трёп на манер, и на марсе яблоки растут! Что у вас? – обернулся он к доске. – Святые небеса! Тут даже наполовину нет ничего правильного, это не формула, а лабиринты психики какие-то! Скажу всё вашим языком. Если бы сюда зашла девка без юбки и начала отсвечивать своими трусами, я не был бы так поражен, как сейчас. Вы же опять ничего не знаете! Вы что, надеялись решить проблему одним упорством?

– Ну, снаряд броню ломает, – помявшись, ответил Готфрид.

– Не в этом случае, дорогие мои, – почти вскричал профессор. – Вот вы говорите о трёх законах диалектики, кстати, что-то философией повеяло. Как ваши фамилии, напомните, – вдруг, спохватившись, зашелестел бумагами на столе он. – Это вы от «топора архангельского»? Нет?!

– Ну да мы!.. – ответил Руслан.

– А чего сразу не сказали? – заметил Иберов.

– Да мы думали, вы знаете, – пожали плечами друзья.