Мечта обетованная. Путь мечтателя

– Непременно! Кстати говоря, именно в лес мы и идём,– ответила белоснежная кошка.

– Да ну! – вскрикнул кот, поймавший взволнованный взгляд Лаванды, которая никогда так далеко сама не уходила.

Затем кот и кошка снова заспорили, но девочка уже не слышала бурных подробностей этой дискуссии, так как она снова пыталась осмыслить всё, что с ней происходит. Желание помочь всей семье переполняло мечтательницу, но сама она осознавала, насколько малы её шансы. Когда она очнулась от размышлений, перед ней оказался узенький ручеёк, через который уже пробежала мисс Фифи, что-то громко крикнув мистеру Патрику.

– Я-то ведь известный скиталец, мне все дороги по плечу, а вот на счёт вас – сомневаюсь, – хихикнул кот и проскакал по маленьким камушкам в центре ручейка. Лаванда в два прыжка оказалась возле Фифи и Патрика. Переглянувшись, они продолжили путь.

Через десять минут они пришли: большая чаща, которую венчал огромный дуб с роскошными листьями. Лаванда внимательно разглядывала необыкновенно высокое дерево: оно восхищало роскошной пышной кроной как в середине июля, хотя вокруг стоял апрель, так что для таких листьев было рановато. Фарфоровая кошка уселась под могучим деревом, сонно прикрыв глаза, а Лаванда и Патрик остались стоять поодаль от неё.

– Что теперь? – спросила девочка.

– Ничего. Ждём, – не открывая глаз, ответила кошка.

– А долго? – уточнил Патрик. Фифи приоткрыла глаза и недовольно прищурила их.

– Не очень, если не задавать постоянно вопросы.

– Ну и хорошо, – ответил Патрик и разлёгся около Лаванды, которая присела на упавшее дерево.

В тишине все грелись под апрельским солнцем и терпеливо ждали. Спустя пять минут Фифи неожиданно громко мяукнула, от чего Лаванда вздрогнула, а Патрик громко засмеялся. Вскоре возле дерева появились уже знакомые девочке по недавней школьной передряге маленький хорёк и лисица, которые поздоровались со всеми, после чего хорёк залез в дупло дуба и пропал на какое-то время. Снова нагрянуло ожидание. Пару мгновений спустя он уже сидел возле Лаванды и, показывая ей дорогу, объяснял, что она должна идти одна.

– То есть как это «одна»?! – возмущался мистер Патрик.

– Я ничего не могу сделать, мне так сказали, – стоял на своём маленький зверёк. Мистер Патрик не отступал и продолжал спорить с хорьком о правильности решения. Его беспокоило то, что Лаванде нужно было идти вглубь чащи абсолютно одной. Мисс Фифи отказалась от участия в споре, а лиса недовольно скалила зубы, будто вот-вот нападёт на приставучего кота. Пока велась оживлённая дискуссия, а Патрик пытался уговорить безжалостного хорька согласиться пустить вместе с девочкой «хотя бы мисс Фифи», Лаванда прошмыгнула мимо спорящих и оказалась в глубине лесной чащи. Внутри стало совсем темно: ветви больших и могучих деревьев загораживали весь свет, и лишь в редких местах просачивались крохотные золотистые лучики. Вероятно, летом, когда листва плотно покрывала деревья, там нельзя было и вовсе ничего разглядеть. Хотя факт того, что крона деревьев была столь пышна в данный период года, наталкивал на странные мысли. Пройдя пару метров, девочка остановилась возле самого широкого луча солнечного света, который спускался прямо на маленький пенёк. Именно там Лаванда и решила немного перевести дух. Кора была настолько тёплой, что иногда девочка всерьёз путала, сидит она в холодной и тёмной чаще леса или же где-нибудь посреди морского побережья. Какое-то время стояла пугающая тишина, и только какие-то далёкие звуки птиц или шорохов нарушали лесной покой. Затем послышались громкий хруст ломающегося дерева, а затем с грохотом посыпались ветки, а вместе с ними вниз свалилась невероятно огромная ушастая сова. Приведя себя в порядок, она вальяжно взлетела и села на ветку упавшего дерева. Окинув пристальным взглядом девочку, птица нервно походила взад-вперёд, затем спустилась на землю. Прямо напротив Лаванды находился большой куст ежевики, способный удержать на себе даже такую крупную птицу, как эта. Поэтому сова села именно туда и уставилась на девочку.

– Сколько людских лет? – спросила сова.

– Кому? – искренне удивилась Лаванда, на что сова округлила и без того большие глаза.

– Сколько людских лет этому-у несмышлёному созданию? – с раздражённым уханьем спросила сова, показывая крылом на мечтательницу.

– А… Вы, стало быть, имеете в виду меня… Что ж мне двенадцать… людских лет.

– Угу, – ответила птица и замолчала на несколько минут.

– Ты действительно помогла всем тем животным из Бата?

– Да.

– Каким образом?

– Если честно, мне это сложно объяснить.

– Угу, – сова снова закрыла глаза и замолчала. Лаванде не осталось ничего другого, кроме как продолжить осмотр чащи. Однако в ней что-то изменилось: уже было вовсе не так зловеще и темно, а лучей, попадающих в чащу сквозь могучие ветви, становилось всё больше.

– Часто у тебя наблюдалось подобное, бывали ли ещё случаи? – спросила сова.

– Скорее да, чем нет.