Мечта скинхеда

— Демидыч и Филя — обследовать все вокруг ТАССа, найти место, с которого Шульгин будет стрелять. Именно то место. Ошибиться мы не можем. Шульгина будем брать с винтовкой после выстрела. Я подключу Лисицына — задержание должно быть абсолютно официальным, по всем правилам. Николай, Сева — висеть на загривке у Боголюбова. Экипировка полная: бронежилеты обязательно. Хоть каски или спецкостюмы саперов — вам закрывать пацана от пули. Все постоянно на связи. Макс — здесь, обеспечиваешь связь. Я координирую действия всех и на подхвате, там где будет нужно. Все. Вопросы есть?

— А я? — возмущенно справился Гордеев.

— Сможешь достать аккредитацию на пресс-конференцию?

— Легко.

— Значит, присмотришь за Чистяковым. А еще лучше, думаю, пойти к Дегтяреву.

— Точно, — согласился адвокат. — Только не заранее, а в самый момент и рассказать ему, что происходит. Это должно произвести на него впечатление.

Денис кивнул:

— Еще вопросы?

— Ты абсолютно уверен, что он будет стрелять? — спросил Щербак.

— На 99,9. Мы это, между прочим, уже обсуждали, и все вы со мной согласились. Чистякову необходимо, чтобы свидетель был убит у всех на глазах. Он не может любой труп в городе выдать за «именно того свидетеля». Прямо в зале убивать нельзя — Шульгин не сможет уйти. Значит, убивать будут на подходе. Идеально — на крыльце. Подорвать не получится: У Боголюбова нет машины, а повесить бомбу прямо на него, так чтобы он не догадался, — невозможно. Следовательно, только стрелять.

— А ты убежден, что брать нужно не просто на винтовке, а после выстрела? — поинтересовался Агеев.

— Да. Нам нужна пуля. Иначе отмажется.

Николай Хромов

24 ноября

Беседа была настолько конфиденциальной, что даже Лену вождь отослал из дома: выдал десять баксов из партийной кассы и приказал как следует развлечься. Лена испарилась тут же, оставлять супруга с другой женщиной она не опасалась, поскольку Шаповал женщиной можно было назвать с большой натяжкой — она соратник, а если вдруг и проклюнется в ней женщина, что плохого? У вождя нации женщин должно быть много. Чем больше, тем лучше. Не только от земли русской заряжается вождь витальной энергией, но и от русской плоти.

Вождь курил трубку и пил водку: без допинга он соображал туго. Шаповал рисовала ситуацию:

— Во-первых, нам нужно раз и навсегда отвязаться от фээсбэшников, во-вторых, при этом опустить их, в-третьих, Сидорчук только сделал вид, что осознал и раскаялся, он готовит внутрипартийный раскол, а это совсем не вовремя, надо одним махом поставить его на место, в-четвертых, Чистяков в своей визгливости еще хуже Герасимовой, он думает, что нас запугает, а надо доказать, что сила за нами, и, в-пятых, практически ничего не нужно делать, обстановка созрела. Случай подвернулся, нужно просто умело им распорядиться.

— Созрела, говоришь? — Последний аргумент, похоже, вдохновил вождя больше других.

— Я возьму на себя всю подготовку. Нужна только ваша санкция.

Вождя одолела нерешительность:

— Сидорчук меня беспокоит…

— При чем здесь Сидорчук? — не поняла Шаповал.

После того как в прессе поднялся шум из-за детей, внедряемых ФСБ в организации скинхедов, Сидорчуку пришлось явиться к вождю и повиниться. Вождь был в бешенстве, метал громы и молнии. И бесился он не из-за того, конечно, что прикончили мальчишку, а из-за того, что жизненно важные вопросы решаются за его, вождя, спиной. Как можно было принимать решение о ликвидации единолично, не посоветовавшись, не испросив позволения, не сверив с генеральным курсом партии, не подумав над другими решениями?! Сидорчук мямлил что-то как младенец, расплескавший варенье в суп, и клялся, что больше так не будет.

А теперь вот выясняется, что Пухов был не единственный фээсбэшный шпион, есть как минимум еще один. А может, в этих хваленых сидорчуковских «Штурмовых бригадах» вообще каждый второй пионер-герой, и Сидорчук, который их набирает, тоже заслан органами?

— А как ты себе думаешь, кто настучал Сидорчуку на Пухова? Почему ему? Почему не мне, не тебе? Что он пообещал за то, что ему выдадут предателя, или чем таким заслужил доверие?

— Вы думаете, Сидорчук тоже продался?

— Он смерти моей хочет… Спит и видит себя на моем месте. Продал же, как пить дать продал жидам мою душу святую за моей спиной!

— Тем более надо проводить акцию! — с жаром воскликнула Шаповал. — Ее-то и можно обернуть в качестве страховки против Сидорчука.

— Дети!.. — думая о своем, протянул вождь. — Я их принял под свое крыло, дал им свет, объяснил смысл бытия, вел за собой к светлому, к вечному! А они платят черной неблагодарностью…

— «Штурмовые бригады» нужны партии, — возразила Шаповал. — Слабые отсеются, сильные закалятся, из них вырастут сотни и тысячи членов ВНПД! А Сидорчука можно без шума сместить, или пусть героически погибнет на благо Святой России. Но акция…

— Что ты заладила: акция, акция! — Вождь залпом хлобыстнул стакан водки и швырнул пустым стаканом в стену. — Твой Сидорчук тебе твоего Боголюбова и подсунул! А сам сдал нас жидам с потрохами и теперь только и ждет, что мы клюнем!