Мечта светлой тьмы

Он отвлекал от мыслей о родителях, указывая на заснеженные здания, украшенные к праздникам и превращенные зимой в сказочные дворцы.

Я добросовестно пыталась смотреть на красоты города, но ничего не выходило. Теплые перья под пальцами и лесной аромат постоянно отрывали от созерцания, напоминая о поцелуе. Грусть уступила место изумлению от неожиданного открытия. Когда Эрик успел меня очаровать? Он ведь даже ничего не сделал. А у меня в крови бушует огонь, а сердце леденеет от мыслей, что будет, если я шагну ему навстречу. Что, если это из-за прерванного ритуала? Какой-то побочный эффект, наваждение? И почему мне не хочется верить собственным предположениям?

— Как думаешь, кто заплатил инспектору, чтобы дело закрыли? — вернула себя и заодно довольно поглядывающего на меня грифона на землю.

— Тот гад, которому тебя пытались продать.

И это узнал. И зол на Вернона, не на меня. Как мне вообще в голову могло прийти, что Эрик встанет на его сторону? От него отказался собственный брат! Отправил родную кровь в приют. Ему ли меня не понять?

— Как его звали?

Неужели не выяснил? Надо же.

— Лорд Вернон. Но я не уверена, что имя настоящее.

— Наверняка так и есть. Я проверю.

— А ты разве не знал, как его зовут?

— Нет. Соседи твоих родителей поголовно страдают провалами в памяти. Но, судя по происшествию в участке, у одной из соседок случилось озарение, и она решила поработать на два фронта. Интересно, почему она меня инспектору не выдала?

Работой на два фронта из наших соседей, по словам матери, увлекалась лишь девица легкого поведения с птичьим именем Фифи. Была у нее еще одна слабость, кроме сомнительных подработок на полицию и тех, кто заплатит.

— Ты ей понравился.

— И что? — не поверил Эрик, покосился на меня круглым глазом. — Монеты ей нравятся определенно больше.

— Мама… моя мать говорила, что Фифи выполняет обещания, только если мужик красивый да добрый.

— О! — впечатлился Эрик. — Надеюсь, так и будет, но документы на опекунство нам все равно придется сделать.

— Мама редко ошибалась. — Муторно на душе, но не от глупых мыслей о мужчине, которого я едва знаю, а от воспоминаний.

— Расскажи. — Эрик как-то хитро извернулся и потерся головой о мое плечо.

— А что рассказывать? Ты же говорил с Фифи.

— Говорил. Но я не знаю, как вы жили до переезда сюда.

— Как все. — Я прислонилась щекой к мягким перьям, сильнее скрестила ноги. — Переезжали много. Родители говорили, что ищут, где платят больше.

— А почему в столицу не подались?

— Там и без нас места мало, — повторила я слова отца, глядя в пространство перед собой и ничего не видя.

Воспоминания все еще больно ранили. В душе поднималось непонимание. За что они так со мной? Кажется, я спросила это вслух, потому что в следующую секунду мы камнем ухнули вниз. Потом зверь извернулся, расплылся, и я очутилась на руках Эрика. Запоздало испуганно вскрикнув, я прижалась к его груди.

— Не бойся, все хорошо. Напугал? Прости. — Теплые пальцы заскользили по волосам.

Мне вдруг стало горько, словно аптекарской желчи хлебнула.

— Я не понимаю. Я ведь вернулась, я хотела их к себе забрать. Я бы могла помочь найти им работу. А они…

Закрыв глаза, я уткнулась лицом в полушубок Эрика, по щекам покатились слезы.

— Я глупая? Да? — всхлипнула я. И сказала то, в чем не могла признаться даже себе: — Мне их не хватает! Я о них беспокоюсь… Я как наша Рыжка! Мать ее пинает, а она следует хвостом за нею! Мать ее драной муфтой обзывает, а та мурлычет!

— Ты не глупая. Ты добрая и светлая. Слишком светлая для них… — Эрик поцеловал меня в макушку, потом его губы нашли ухо, висок, мокрую от слез щеку, согрели дыханием, смутили легким прикосновением к уголку губ.

Я отпустила его полушубок и встретилась с сияющими зелеными глазами. В них было сочувствие и непонятная мне злость, смешанная с бесконечным желанием помочь.

— Ты теперь не одна. Если не веришь мне, так Чад от тебя точно не отстанет, — и мне подарили озорную улыбку, лучше слов сказавшую, что от меня так просто не отстанет не только Чад.

— Верю, — шмыгнула носом и хмыкнула, вспомнив, как грозила Чаду женитьбой. Хорошо, что ему всего четырнадцать. — А почему Чад на тебя тогда напал?

Эрик нехотя поставил меня на землю. Подал вынутый из кармана платок.

— Потому что именно я почти вернул его домой. Чад сбежал от меня в столице.

— В столице? — Я вытерла платком лицо.

— Да, Чадвик удрал туда после решения отца отдать его в военную академию.

— А зачем тебе была нужна ведьма?

— Меня сбили с его следа неподалеку от вашего городка ведьминским зельем. Мне удалось сохранить немного. Сильная ведьма или колдун могут подсказать, где искать коллегу. А мой штатный обалдуй где-то в горах, катается на лыжах вместе с моим артефактором. Вот и пришлось разыграть больного, чтобы втереться к ней в доверие.

— Мою гостиную тоже ведьминским зельем залили… — задумчиво расправив платок, я спрятала его в карман, постираю и верну. — Натан сказал…

— «Игрейские слезы»? — нахмурился Эрик.

— Угу.

— Придется штурмовать дом твоей соседки и молиться, чтобы метель стихла и я смог полететь за Ханком.

— Все так плохо?