Мечта

Пояс безопасности, казалось, еще сильнее сдавил его – просто напоминание о том, что я взвалил на себя еще большую вину. Еще одна ошибка, стоившая жизни пилоту. И за что? Андрей не желал верить, что воплощение в жизнь общества, идею которого он даже не до конца поддерживал, может быть ответом на этот вопрос. Придется ли мне всегда расплачиваться за твои штучки, Никки? Когда ты, наконец, научишься сам платить по счетам?

Даже когда погасло последнее освещение в кокпите, он мог видеть ледяной блеск глаз своего брата. Его окутала мёртвая тишина.

9

Симон Монс, Новая Терра

Страна Мечты

Скопление Керенского

1 мая 2805 года

Ветер был беспощаден.

Андрей упорно двигался дальше. Дыхание его толчками вырывалось из легких. Сердце заходилось в бешеном стакатто из напряжения и восхищения. В тяжёлые горные ботинки были заправлены подходящие к рубашке и куртке штаны цвета хаки. Каблуки то и дело наступали на мелкую гальку, давили ее, словно ломали молодые кости горы, отброшенные, словно оленьи рога в период линьки. Это был единственный месяц в году, когда пик горы Симон оказывался свободен от снежного покрова минувшей зимы и ожидал, когда новый снег укроет его белым одеялом.

Все тело Андрея умоляло об отдыхе, но он оставался непреклонен. Он должен был достичь пика. Его взгляд сузился с точностью прибора лазерного наведения, пока высочайшая точка горы не стала единственной целью его теперешнего существования.

И началом нового. Он стеснялся подобных мыслей, потому что осознавал бесполезность своих мечтаний.

И все же, некоторые мечты были близко – рукой подать. Андрей буквально рухнул на колени и стянул со спины рюкзак, без единой мысли о его содержимом. Наконец-то, после долгих минут боли, его дыхание успокоилось, резь в умоляющих о кислороде глазах улеглась, а несколько глотков подслащенной воды из фляги смягчили горло. Андрей ощутил триумф и удивился, как много значило для него это одинокое восхождение.

Почему я достигаю успехов только в одиночестве, а ошибки делаю только при всех? Он снова проигнорировал боль и заставил себя забыть эти мысли, не обращая больше на них никакого внимания. Его глаза обшаривали открывшийся вид.

Гора обрушивалась перед ним вниз, словно обратившийся в камень водопад, с горбами и впадинами замерших потоков. Одновременно ему казалось, словно огромные новые утесы пытаются вознестись ввысь по бокам пика. Тысячи лет беспрерывной эрозии, вызванной беспрестанными ударами ветра – из года в год, страшные холода зимних месяцев постепенно обнажали каменный скелет горы. Примерно в километре под его ногами торчало последнее, что можно было с грехом пополам назвать кустом – отмечая невидимую границу между жизнью и смертью. Дальше лишь мох и ползучие вьюны отчаянно цеплялись за камни везде, куда ни кинь взгляд.

Бескрайние просторы по обеим сторонам пика терялись в дымке, словно толстый слой масла, любовно намазанный на скальную горбушку лично Господом Богом.

Почему я сейчас думаю о Боге? Он тихо засмеялся, в его голосе слышался лишь слабый намек на горечь – не более того. Уиндхэм бы гордился мной. Наверное, при взгляде на эту панораму даже атеист становится верующим.

Симон Монс не был высочайшим пиком Страны Мечты – но самым высоким, на который человек мог забраться без недоступных в данный момент кибернетических имплантатов или хотя бы дыхательного аппарата. И вид… Да, Сара была права. Этот вид стоил затраченных усилий. Беспощадный свет солнца не давал вырваться восхищенному крику, который вызывала у него расстилающаяся вокруг панорама. Вместо этого столкновение с неукротимой мощью беспощадной природы дало ему возможность понять всю гордыню человеческую, словно взрослый человек, требующий от ребенка послушания.

На этом фоне все личные драмы вдруг показались ему совершенно несущественными. Конец жизни не означал конец всего существования, не так ли?

– Капитан Йоханн Кейс, – он выговорил это имя очень тихо и в голосе его звучала боль, не утихшая в его израненном «я» даже за два года.