Мечта

Несмотря на все возражения, которые пытался отыскать Андрей, он был мехвоином и навсегда им останется. Наперекор его собственным сомнениям, это не изменится никогда. И никогда не пропадет восторг от возможности повелевать этой вызывающей трепет машиной.

– Голосовая идентификация, – электронный голос отразился от стенного покрытия кокпита, когда запустились первые системы и бортовой компьютер взял на себя контроль. На контроль ной панели стали зажигаться каскады лампочек.

Переключив несколько тумблеров, он ответил:

– Андрей Керенский. – Ему казалось, что он слышит, как компьютер разбивает его ответ на мельчайшие частицы и пропускает сквозь себя, сравнивая с сохраненными в его базе данных образцами.

Он протянул руку за спину и вытащил из специального ящика нейрошлем. Эта штука мне никогда не нравилась. Он натянул шлем на голову до самых плеч – так, что нейрорецепторы прижались к соответствующим местам на его черепе.

– Голосовая идентификация завершена успешно, – вновь отозвался компьютер. – Прошу ввести код авторизации.

– Суркаи, – он сглотнул небольшой ком, появившийся в горле. Даже после стольких лет чувства одолевали его, когда он вспоминал имя человека, которого вынужден был казнить пос ле подавленного бунта на «Принце Евгении». С тем же успехом он мог выбрать в качестве пароля слово «ответственность». Для него они оба были синонимами.

– Авторизация завершена успешно. Добро пожаловать на борт, Андрей Керенский. Вы пол ностью контролируете машину, – с этими словами бортовой компьютер запустил все системы «Экстерминатора» и темные до сих пор экраны наполнились дигитальными красками, сооб щавшими о полной готовности. Иногда в такие моменты Андрей ощущал, будто его мех раз глядывает его сквозь панели и тактические мониторы. Как бы посмеялся Уиндхэм над этим не к месту проявленным религиозным чувством. Он подумал над этим еще раз, осознавая, что Уиндхэм и сам был мехвоином. Наверное, он бы счел это всё вполне приемлемым.

Он сжал зубы и открыл радиоканал.

– Здесь Андрей Керенский. К тесту-один готов.

Неожиданно он сообразил, что не может вспомнить, когда его в последний раз кто-нибудь величал по званию. Не мог он припомнить и тех, к кому сам обращался таким образом – кроме Николая. Некоторое время он развлекался этими мыслями, пока включались последние системы, и вдруг он понял. Открытие оказалось шоком для него.

Неужели же это так просто, Никки? Андрей знал: эта идея принадлежала Николаю. Или, по крайней мере, Дженнифер.

Только пару раз Николаю потребовалось не упомянуть звание в разговоре с солдатами – и вот, другие переняли новую традицию. Целая жизнь, проведенная в военной муштре – просто испарилась. Улетучилась. Так быстро? Так легко?

Левой рукой Андрей взялся за рычаг скорости и легко двинул его вперед, так что «Экстер-минатор» сделал первый шаг. Он закрыл глаза. Может быть, это пройдет легче, чем я думал. Может быть, это не так уж сложно – изменить общество и повлиять на путь его развития. Легче, чем я смел себе представить.

Восхищение и озабоченность переполняли его в равной степени и Андрей не смог бы сказать, какое из чувств победит.

8

Лес Джотта Гайзера, Новая Терра

Страна Мечты

Скопление Керенского

1 мая 2803 года

Вдруг, словно ниоткуда, перед «Экстерминатором» Андрея, между блестящими, хрупкими столбами из соли и известняка возник «Сентинел».

Ударная волна, распространяющаяся от ствола бешено работающей ультра-автопушки «Сентинела», заставила эти чувствительные соляные структуры, напоминающие сталагмиты, мгновенно разлететься в прах. Почти в ту же секунду удары снарядов из обедненного урана откололи несколько бронеплит от машины Андрея, из-за чего несколько соляных столбов, находившихся поблизости, также разлетелись в клочки. Несколько колонн, в которые попала шрапнель, зашатались – две из них были почти что высотой с боевые мехи, дерущиеся друг против друга – и обрушились внутрь себя в облаках сверкающей пыли, цепляя соседние колонны.

Воздух был наполнен минеральными частичками, овевавшими, словно легкий бриз, на бронестекло кабины Андрея. На какой-то момент он не мог ничего разглядеть, как будто кто-то выключил свет в комнате без окон. Сенсоры настойчиво пищали, сообщая о приближении врага и о том, что его мех взят на прицел, но громче всего Андрей слышал сирены своей собственной внутренней тревоги, заставлявшей стыть кровь в его жилах: Томинсон, Томинсон, Томинсон.